Майор провел его почему‑то не к помещениям дознавателей, а прямо в зал военного трибунала. Офицеру сразу вспомнились слова песни из старого фильма, что‑то вроде «меня вызывают в особый отдел, почему вчера ты в танке не сгорел?», и на душе стало нехорошо. Ну, зато мгновенно прошла эйфория от возвращения, и перед дисциплинарной комиссией он встал полностью готовым к бою.
— Где комэск амазонок? — брюзгливо осведомился офицер — протоколист. — Ее вызывали!
— В медблоке она! — отмахнулся майор. — На ногах не стоит, а туда же, боевой космонавт…
— Лейтенант, ты башкой когда‑нибудь работаешь? — зло спросил протоколист. — Или только трассерами?
— Трассерами лучше! — четко доложил офицер.
И пристально посмотрел на протоколиста, представив его рожу в прицельной глобе, в захвате одноразовой системы сопровождения целей. Тот что‑то понял и ответил бешеным взглядом — но и только. Взгляд, как шутили в штабах, к делу не подошьешь. При чем тут шитье, никто не понимал, но шутка бытовала повсеместно.
— Ну, выступил красиво с флагом, — буркнул майор. — Ну, молодец, устав чтишь. А теперь подумай: мы где прямо сейчас матку возьмем? Ты же, умник, на всю базу заявил, что эскадра вернулась из боя. Под флагом заявил! Значит, часть положено сохранить и восстановить под прежним названием. А как? А? Мы где новую матку для вашего драного «Черта» возьмем, придурок ты разжалованный?! Тебя в сержанты гнать надо! Ты почему у старших офицеров не спросил, прежде чем делать? Ты вообще думал, когда говорил?
— Думал он, майор, — спокойно заметил председатель комиссии. — Он думал, что займет место директора, вот что он думал. Герой. Если вернулся из боя, это не значит, что хороший руководитель. Понятно, лейтенант? При восстановлении эскадры все назначения и перемещения будет осуществлять кадровая служба флота. Командный состав матки-2 скоро вернется в строй по программе обмена военнопленными, так что место директора занято, как и прочие. И тебе, лейтенант, сильно повезет, если вернешься на прежнюю должность. Хотя вряд ли, после сегодняшнего. А теперь к делу. У отдела дознания к тебе есть вопросы. Приступайте, капитан.
Худой капитан из отдела дознания со странной улыбкой уставился на лейтенанта.
— Где находился ваш экипаж прошедшую неделю?
— Возвращались на базу флота после гибели матки, — уверенно ответил офицер.
— А почему живы?
Офицер недоуменно моргнул. Нет, он готовился к подобным вопросам, целую неделю готовился, но нельзя же так, буквально словами из песни! Или можно? Песни — они ведь отражают реальность в каком‑то смысле…
— Не понял.
— По предполагаемому маршруту вашего отхода прошла матка европейцев, — любезно пояснил капитан. — Ее отогнали…
— Не понял! — вырвалось у офицера. — Чем отогнали? Матки неуязвимы!
Потом он вспомнил, как разбили их матку, и прикусил язык. Капитан — дознаватель смотрел на него внимательно. Офицер подумал и решил изобразить каменную невозмутимость Буревого.
— Отогнали постановщиками помех, — продолжил капитан. — Наше новое оружие. Так что не могли вы возвращаться на базу на вашем минимуме расходников. Она бы вас обнаружила и сожгла. Ну и?
Офицеру страшно захотелось ответить словами из той же песни, мол, очень извиняюсь, в следующей атаке обязательно сгорю, и пришлось напрячься, чтоб не брякнуть неразумное. Капитан участливо следил за его гримасами. Офицер вздохнул, сосредоточился и принялся отвечать на вопросы, отвечать так же, как делал это в бою: короткими очередями, экономя боеприпас, точно в цель. Главное, не упоминать подробностей боя. Пусть вся слава достанется «тринадцатому». «Тринадцатому» все можно, а вот «семерку» за использование европейских опознавателей запросто обвинят в измене и подведут под трибунал, а оно надо, такое счастье? Так что — ничего не видели, стреляли куда попало, бежали зигзагами, и не стыдно. А амазонок спасал «тринадцатый», и SS крошил он же, зараза мистическая, больше некому.
Это оказалось неожиданно трудно. Если в помощь «тринадцатого» поверили все и сразу, то доклад о возвращении по инерционной комиссия восприняла с огромным недоверием. Он и сам теперь не верил, если честно.
— Повезло дуракам, — наконец решил председатель комиссии. — С нашими навигационными системами попасть точно в центральную базу… Свободен.