Поморщив нос, он сказал, что даже двадцати реалов за эту книгу мало. Я попросил его, чтобы он разрешил мне купить эту книгу в рассрочку, выплачивая понемногу каждую неделю, и посмотрел на него таким просящим взглядом, какой я обычно пускал в ход, когда упрашивал о чем-то взрослых.
— Я просто не могу, Джон, — сказал он, качая головой. — Если бы я давал в кредит, то скоро стал бы нищим.
— Ну, пожалуйста, пожалуйста — я заплачу вам оставшуюся сумму за один месяц.
Я почти не думал о том, смогу ли я выполнять это обещание, настолько мне не хотелось, чтобы эта великолепно иллюстрированная книга басен ускользнула из моих рук.
Конечно, можно было бы оставить письмо у себя, но без покупки книги я не мог даже помыслить об этом. Ведь это было бы воровством.
Зная, что он собирается отказать мне, я призвал на помощь все свои артистические способности и придал себе вид бедной сироты. Сеньор Давид засмеялся, так как ему уже приходилось видеть подобные уловки. Но, не желая оставлять мои усилия без вознаграждения, он согласился с моим предложением и потрепал меня по щеке, но предупредил:
— Но если ты нарушишь наше соглашение, я возьму тебя самого в качестве оплаты, можешь не сомневаться, я велю моей жене сварить тебя в собственном соку и подать на ужин.
— Да во мне одна кожа да кости, на вкус я не лучше воробья, — ответил я шуткой, которая почему-то настолько понравилась Давиду, что он снова засмеялся и подвинул мне стул, чтобы, пережидая грозу, я смог рассмотреть свою новую покупку.
Я прочитал несколько первых басен; больше всего мне запомнилась «Мышь, лягушка и орел» с моралью: «Кто однажды совершит зло, приведет себя к погибели».
Через полчаса снова показалось солнце, и я поблагодарил сеньора Давида, надел ботинки и помчался домой. После того как мать удостоила меня самой высокой похвалы за проявленную заботу о ткани, я в два прыжка преодолел лестницу и оказался в своей комнате, где мог остаться наедине с письмом.
Я не нарушил своего обещания и расплатился за свои сокровища в течение месяца — я заработал несколько монет, помогая отцу в его кабинете и нашей кладовой.
Несколько месяцев я спал вместе с книгой и письмом, спрятав их под матрасом. Эти два предмета стали неотделимыми в моем сознании от самих возлюбленных — от Хоакима и Лусии.
Скорее всего, мои родители не раз находили письмо во время уборки в моей комнате, но они никогда не упоминали об этом. Спустя много лет я вручил его, вместе с «Лисьими баснями», своей невесте в качестве свадебного подарка.
После ее смерти я по-прежнему дорожил ими, словно они могли спасти меня от всех несчастий. Они воздействовали на меня успокаивающе.
Начиная с покупки «Лисьих басен» я много вечеров провел за чтением у камина или в постели, при свете одной только свечи, не щадя своего зрения. Давнее знакомство с искусством рассказчика убедило меня в том, что в истории вроде той, что я сейчас собираюсь рассказать, главными героями должны быть мужчина и женщина, вызывающие всеобщую симпатию и отличающиеся исключительной отвагой. Правда, я чувствую себя совершенно непригодным к этой роли. Более того, я не уверен, что мой талант позволит мне точно изложить события, вынудившие меня перебраться из Португалии в Америку.
Мне кажется, что самым лучшим и честным было бы начать с рассказа о Даниэле, двенадцатилетнем мальчике, с которым мне посчастливилось встретиться двадцать четыре года назад.
Именно он привел в движение ту череду событий, которая позже заставила меня пересечь Атлантический океан и оказаться в Америке. Если я и достоин главного места в этой истории, которое позже, действительно, займу, то отчасти благодаря проявленному нами бесстрашию.
Когда я только собирался написать о Даниэле и о многом другом, я представил себе, как некие тайные послания вылетают из моей книги и опускаются к вашим ногам. Мне остается надеяться только на одно: какое бы послание ни оказалось в ваших руках, оно найдет глубоко чувствующее сердце и беспристрастную душу.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Даниэль, мальчик в лохмотьях и с не самыми изысканными манерами, всегда занимал особое место в моем сердце. Если бы наша жизнь была приключенческим романом, то он и на последней странице продолжал бы часами просиживать в освещенном свечой рабочем кабинете, стремясь стать великим, знаменитым скульптором. Но жизнь, как говорил мой отец, — это в лучшем случае карточная игра, где раздающий прячет все козыри за отворот рукава. И моему другу что-то помешало исполнить свои мечты.