Когда колокола церкви Санто Бенто пробили два часа ночи, я проснулся и увидел, как звериная морда таращится на меня из темного коридора. Сперва я подумал, что это Фанни, но как только я сделал шаг вперед, как понял, что это — Даниэль, надевший одну из своих рогатых масок.
Сердце мое наполнилось страхом. Даниэль быстро отступил в тень, но кончики рогов, словно угольки, тлели в темно-лиловом свете.
— Это Гиена? — прошептал Полуночник, вставая со своего канапе. Вероятно, какое-то время он наблюдал за мной. Он подошел ко мне, и я почувствовал тепло, исходящее от его обнаженного тела.
— Эй, ты! — крикнул он Даниэлю. — Мы знаем тебя. Мы знаем твое имя, ты — Гиена!
Призрак в маске бросился бежать по коридору, а потом поднялся по лестнице.
— Где он теперь? — спросил Полуночник.
— Наверно, забрался на сторожевую вышку.
Африканец взял меня за руку и помог встать. Мое тело казалось мне чужим и тяжелым. Несмотря на его заботу за последние несколько дней, я не был уверен, можно ли ему доверять. В этой тревожной темноте он сам казался созданием мрака.
— Час Гиены пробил для тебя, — сказал он. — Это — умный и могущественный зверь родом из Африки. Он дурачит тебя. Даниэль ушел, и его не вернуть, что бы ты ни делал. Но Гиена — хитрый притворщик. Он морочит тебя.
От смущения я ничего не ответил.
Похлопав меня по плечу, Полуночник сказал:
— Богомол поможет нам.
С этими словами он поднял погремушку, которую всегда носил с собой, и встряхнул ее.
— Кто такой богомол?
— Богомол — это жук, он очень-очень маленький, но в нем скрыта большая-большая сила. Он поможет мне прогнать Гиену, чтобы он никогда больше не вернулся к тебе.
Полуночник подошел к окну, открыл ставни и поднял москитные сетки. Луна была почти полной. Свет полумесяцем лег ему на спину и на ноги. Мне было странно видеть его обнаженным — до этого лишь своего отца я наблюдал в таком виде.
Я заметил четыре рубца, пересекающие его спину. Когда я спросил, откуда они, Полуночник сказал, что однажды на него напал дикий зверь, но ему удалось спастись.
— Ты знаешь, кто такой лев? — спросил он.
— Знаю, — ответил я.
— Львы убивают гиен. Они очень-очень сильные. А теперь и ты будь сильным. Пойдем со мной наверх и сразимся с Гиеной.
Я протянул ему руку, и он изо всех стиснул ее. Теперь я не смог бы убежать от него при всем своем желании. Он вновь закурил свою небольшую глиняную трубочку и подул сладким дымом мне в уши и в рот, как проделывал это прежде. Благодаря этому я почувствовал, как тепло разливается по всему телу. Сердце стало биться так сильно, что я едва мог устоять на ногах, а дыхание напоминало горный ветер.
Отвернувшись от меня, он глубоко втянул дым в легкие одной долгой затяжкой. Я представил, как он превращается в вихрь у него внутри.
— А теперь пора охотиться на Гиену, — сказал он, положив трубку на столик у изголовья моей кровати.
— А мне обязательно идти?
— Я не брошу тебя, Джон. Твой друг Полуночник всегда будет сражаться рядом с тобой, — он улыбнулся. — Идем. Отыщем Гиену и скажем ему, чтобы убирался прочь.
Он повел меня, освещая путь свечкой. Мы вместе поднялись по лестнице. Дверь в сторожевую вышку была закрыта. Я закрыл глаза и попытался успокоиться. Казалось, время остановило свой ход.
— Мы должны зайти туда? — спросил я.
— Да. Сегодня я уже был там, чтобы приготовить комнату к нашей охоте. Все свершится сейчас. Мы должны встретить его как настоящие бушмены, и сказать ему, что мы знаем его имя, и нам известно, что он — притворщик. Мы покажем, что мы — львы, и сожрем его, если он не уйдет. Час пробил — поэтому он и явился к тебе. Когда мы войдем, ты должен только сказать: «Я знаю тебя; ты — Гиена». И ничего больше. Ничего! Он — злой шутник. Он — хитрый, очень хитрый. Он воспользуется твоей слабостью, если ты скажешь еще что-нибудь. Ты понял, Джон?
— Кажется, да.
Полуночник взялся за ручку двери.
— Подожди! — крикнул я, но было уже поздно.
Дверь распахнулась. Даниэль стоял перед нами в своей рогатой маске.
— Мы заметили тебя издалека и умираем с голода, — сказал ему Полуночник.
Африканец прикрыл за нами дверь, потом поставил на пол свечку, потряс погремушкой перед мальчиком и произнес:
— Мы знаем тебя. Ты — Гиена.