Каким-то образом эта женщина пробудила в нём давно забытое, запертое где-то далеко внутри. Рагон вспомнил детство до гильдии, мать, к которой испытывал похожие чувства. Он не знал теперь, позволено ли Охотнику заглянуть ещё глубже… Мужчина понял вдруг, что может поддаться порыву и смотреть на Мариэль таким же взглядом, каким она смотрит на него. Любить? Да, наверное, любить её — так же. Может. Но…
Каждый час, проведенный с ней, теперь доставлял ему удовольствие почти такое же, как Охота. Рагон одерживал себя, когда хотелось выразить ощущения в словах и даже в действиях. Но Мариэль всё видела и так. Они наслаждались тихим счастьем каждый с особенным чувством: женщина верила в вечную любовь, а мужчина знал, что расставание неизбежно.
Мариэль воодушевленно помогла Охотнику собраться, не замечая его хмурого лица. Застегивая плащ серебряной пряжкой, спросила, за кем он будет охотиться в этот раз.
— Огненный сокол, — отрывисто произнёс Рагон.
Мариэль ойкнула совсем по-детски, и мужчине смертельно захотелось схватить милую зеленоглазую в объятия и никогда не выпускать.
Женщина наконец перестала суетиться, почуяв неладное.
— Что-то не так? — робко спросила она.
Рагон покачал головой, глядя в её глаза:
— Я даже не думал, что всё может быть так хорошо.
Мариэль постояла немного, потом подошла и осторожно погладила рукой длинные волосы у его щеки. А мужчина вдруг взял её руку и прижал ладонью к губам. Казалось, прошла целая вечность прежде, чем она прерывающимся голосом спросила:
— Рагон, ты… Ты ведь вернешься, правда?
Он снова долгим взглядом посмотрел на неё, всё ещё держа в руках маленькую ладошку.
Она уже знала ответ. По щекам беззвучно катились слезы.
— Почему? — одними губами произнесла Мариэль.
Рагон не сразу смог выговорить продуманные сотню раз слова, казавшиеся сейчас такими нелепыми, искусственными.
— Мариэль… — она вздрогнула, впервые услышав из его уст свое имя. — Мариэль… если бы моя жизнь была другой… Если бы — я отдал бы всё за счастье быть с тобой. Но моя жизнь — это Охота. Охота — моя суть, смысл существования, моя душа…
— Ну и что… — шептала женщина, глядя на него снизу вверх, проводя тонкими пальцами по плечам, груди, будто запоминая ощущения. — Ну и что? Ты будешь охотиться, а я всегда буду ждать тебя. Буду заботиться о тебе…
Рагон старался объяснить понятным ей языком.
— Не могу… если мысли будут с тобой, я не смогу охотиться. А без Охоты не смогу жить. Прости, Мариэль… Поверь, лучше закончить все сейчас. Для меня нет другого пути. Охота для Охотника — это всё. А я всегда буду Охотником, Мариэль. Всегда.
Мужчина нежно взял в ладони её лицо и поцеловал в губы, солёные от слез. Когда он отошел, Мариэль бессильно опустилась на колени и закрыла лицо руками. Она не могла смотреть, как исчезает её единственная любовь, смысл жизни. Только негромко стукнула дверь о косяк…
* * *
В маленькой деревушке на окраине Горьких равнин больше никогда не видели Охотников. Только изредка проезжие путешественники рассказывали о всаднике с Огненным соколом, кружащим над его головой. Он всегда скакал по степи бешеным галопом и никогда не останавливался ни в одной деревне на ночлег. Его называли Великим Охотником, ибо никто не приносил в гильдию столько добычи и никто не отдавался Охоте так самозабвенно…
Дарья Сталь
2007 г
Конец