Задыхаясь, прячу лицо в волосах Суфи. Они уже не представляют собой, как прежде, непокорную, смешную, неопрятную массу. Она должным образом убрала их, заплела в тугие косы и умастила каким-то приятным веществом.
— Чем пахнут твои волосы? — бормочу я.
— Это особое масло, — отвечает она. — Не знаю, как оно называется по-английски. Его производят из тропического дерева. Тебе нравится?
— Очень.
— Постаралась для тебя.
Мы вновь целовались. На сей раз нежно исследуя тела друг друга, стараясь не пропустить ни одной извилины. Как мы радовались нашей близости! Суфи взяла мой член в руку. Бедром я чувствовал прикосновение удивительно мягких волос на ее лобке.
— У меня больше не стоит, — сказал я ей, странным образом понимая, что это уже не имеет значения.
Такой секс не прекращается никогда.
— Есть один способ, — прошептала Суфи на ухо, прикасаясь рукой к моему лицу. — Африканский.
Она говорила и говорила. Я чувствовал горячее дыхание. С каждым словом мой член все твердел, пока не стал тугим, как барабан, и затрепетал в ее руке. Я чувствовал себя подростком во время первого соития.
— Не хочу обижать тебя, — обратился я к ней. — У меня есть свой способ. Я могу… не волнуйся, тебе не будет больно.
Суфи наморщила лобик. Она была явно обеспокоена. Я поцеловал ее глаза, после чего любимая впустила меня в себя. И тут же тихо вскрикнула. Ей больно? Мне казалось, я вот-вот кончу, глаза полезли на лоб, в голове в любую минуту мог произойти взрыв. Каким-то образом сдержался, но двигаться больше не решился. Нежно она вставила мой член глубже в себя, и когда я оказался в нужном для нее месте, моя девушка начала свои движения. Мне казалось, она стонет от боли. Это было непереносимо. Я вышел из нее, вздыхая: «О Боже!» И тут Суфи нырнула под меня и взяла пенис в рот именно в тот момент, когда я уже практически кончал.
— Извини, — проговорил я, едва дыша, хотя никакого сожаления, понятно, не испытывал. Напротив, мне хотелось петь и танцевать.
Суфи усмехнулась и довольно грубо сплюнула на пол.
— Опять ты просишь прощения, — хихикала она. — Лучше не извиняйся, а в следующий раз будь во мне подольше.
— О Господи! — простонал я и с головой накрылся белой простыней, чтобы она в лунном свете не увидела, как я краснею.
А Суфи повернулась ко мне спиной и положила мою руку на шелковистые волосики своего лобка. Через пять минут девушка уже крепко спала.
После того как моя любовь погрузилась в сон, я испытал необыкновенное чувство умиротворения. Бледный свет луны и снег за окном делали все вокруг таким необычным и сказочным. Мы с ней любовники в некоем загадочном пространстве, и ничто в этом призрачном мире не может разделить нас. Кровать узкая, и мы лежим рядом. Мне уже не понятно, где кончаюсь я сам и начинается она. Мы дышим синхронно. Создается иллюзорное впечатление, будто наше обоюдное сознание расширяется и накрывает нас подобно морскому туману. Впервые с тех знаменательных событий на пляже Туниса, случившихся одиннадцать лет назад, я по-настоящему счастлив. Если определять счастье как состояние, исключающее страдание.
Все же, перед тем как забыться безмятежным сном при лунном свете, я начинаю испытывать некоторый дискомфорт. Может быть, она слишком давила головой на мое плечо или я не мог привычно ворочаться в постели. Так или иначе, что-то явно беспокоило меня.
Остальных в ту ночь занимали совсем иные мысли. Кое-что мне удалось узнать из полицейских сводок, о чем-то я интуитивно догадывался. Возможно, многое мне просто померещилось. Однако трудно отделаться от ощущения, будто определенные идеи на этот счет каким-то таинственным образом проникли в мой мозг. Впервые за много лет я спал спокойно, а проснулся опустошенным и изнуренным.
ГЛАВА 21