— Boт что, младший лейтенант Юрьев, — наконец заявил Семаха. — Ты ведь, считай, мой крестник. Так что надо тебе помочь. Я тебе вот что скажу, сынок… Рвешься оперативкой заняться — будет у тебя оперативка. Ты и там, я думаю, со временем звезд нахватаешь не меньше, чем призов на стрельбище. Хе-хе… Ты смотри, Степа, о тебе ведь мнение хорошее. Вон, гляжу, характеристики на тебя одна лучше другой… В нашем деле помимо меткости глаза и твердости руки еще нужно кое-что. Помнишь, как Феликс Эдмундыч говорил? Горячее сердце и холодная голова. А я тебе так скажу: голова на плечах нужна. Не тыква, а голова! Чтоб не напортачить, не наломать дров. Но ты — снайпер, ты должен справиться. Так что давай, дерзай. И не забудь мое напутствие: главное — головой работай, головой. А языком поменьше. Тогда все будет путем…
— Да я же… — попытался возразить младший лейтенант Юрьев, но полковник не пожелал его слушать.
Недовольно засопев, Семаха отрезал:
— Я тебе, Степа, помогу! У тебя все задатки есть, чтобы стать… Может, для тебя следак — должность промежуточная… Главное, заруби себе на носу: пошустрее работай головой и поменьше мели языком, а то, понимаешь, приходят к нам умники с дипломами, а что вокруг них творится, понимаешь, ни хрена не петрят… Римскому праву они обучены, а вот ленинградской специфики не понимают… Ты, кстати, в партию не думаешь вступать? Подумай. С партбилетом в кармане, Степан Юрьич, далеко пойдешь и высоко взлетишь. Но только если по-умному будешь себя вести… А тогда, помяни мое слово, сумеешь добраться до самых высот!
Глава 3
«Красная стрела» дернулась и замедлила ход. Впереди был, видимо, какой-то разъезд, на котором попутные поезда, хоть пассажирские скорые, хоть товарные тихоходы, обязаны были пропустить неукротимо несущийся вперед к славному городу на Неве фирменный ночной экспресс. Степан отдернул плюшевую занавеску и выглянул в окно. На валдайские леса и луга упала ночь, и во тьме мерцали лишь дальние огоньки одиноких домишек в полузаброшенных деревнях.
В кармане у Варяга мелодично запел мобильник, тревожным крещендо выводя «Танец маленьких лебедей». Он вытащил серебристую коробочку, посмотрел на дисплей и удивленно хмыкнул:
— Чижевский! Чего ему приспичило? — И, нажав на кнопку приема, ответил: — Да, Николай Валерьянович!
Степан заметил, как вмиг потемнело лицо Владислава, который, напряженно нахмурившись, вслушивался в голос далекого собеседника.
— Понял, все понял! Сейчас же свяжусь с Филатом, и мы это дело переиграем. Спасибо, держите меня в курсе всех новостей… Да какой уж теперь тут сон!
Варяг бросил умолкший сотовый на цветастое покрывало и глухо сообщил:
— Степа… Ты не поверишь! Чижевский говорит, час назад в Шереметьеве на взлете потерпел катастрофу питерский рейс. Наш с тобой рейс…
Сержант витиевато выматерился и провел ладонью по лбу, точно стирал невидимую испарину.
— Значит, предупредили тебя не зря…
Варяг задумчиво кивнул.
— Значит, не зря. Вопрос только — кто? И зачем? Чижевский мне сейчас сообщил, что по горячим следам якобы установлено, что у этой «тушки» взорвался то ли топливный бак, то ли турбина.
Владислав долго молчал, обдумывая страшную новость Чижевского о трагедии в московском небе. Но тут понять пока ничего было нельзя, и делать какие-то выводы преждевременно. Никаких подробностей Николай Валерьянович не поведал. Просто потому, что никаких подробностей еще не было. Завтра появятся. И Варяг снова прокрутил в голове тот короткий звонок ему на мобильный от неизвестного. Кто же это мог быть? Некто, кто непосредственно в покушении участвовал или просто был в курсе. Или же это сделано….
Пришедшая ему в голову мысль показалась настолько невероятной, невозможной, неправдоподобной, что он даже в первую секунду решил, что бредит…
— Степа… — Варяг положил на мускулистое плечо приятеля руку и крепко сжал. — Послушай… А что, если они меня предупредили специально, чтобы я послушался их совета… И как теперь выяснилось, это предупреждение было не туфтой, но… — Он ринулся к двери купе и повернул дважды никелированный рычажок замка, а потом еще выдернул язычок блокировки двери, не позволявший открыть ее снаружи.
— Ты чего, Владик? — изумился Сержант, не понимая, что происходит.