Кое-где виднелись фигуры охранников, прохаживающихся парами в сопровождении черных доберманов. Возле надворных построек в этот ранний утренний час уже сновали рабочие… Вообще-то вид со стороны был совершенно мирный и сонный: ни дать ни взять резиденция патриция. Вот только вилла, больше похожая на палаццо, со своими мраморными статуями, фонтанами и прочей мишурой поражала неуместной для деревенского пейзажа роскошью. Ну так ведь здесь и обитал не простой сельский житель, а один из богатейших и могущественнейших граждан Италии…
Отправляясь назад к машине, Степан прикинул в общих чертах, как им следует действовать. Сюда, на холм, вела одна-единственная дорога, на ней-то, чуть пониже, где она начинала петлять над обрывистым краем холма, и надо было устроить засаду, чтобы несколько дней понаблюдать за поездками Россетти. Сержант знал из собственных источников, что старый дон в редких случаях пользуется вертолетом — только когда надо показать окрестности важному гостю. А так он предпочитал передвигаться на бронированном лимузине до Портофино, ое в гавани его ждала яхта, или до железнодорожного вокзала в Генуе.
Как сообщалось во вчерашних теленовостях, премьер-министр через неделю устраивает в Генуе прием в честь прибывающего из-за океана министра иностранных дел Колумбии, который посетит мемориальный дом Христофора Колумба. Подобные неформальные мероприятия никогда не обходились без участия синьора Россетти. Так что даже если бы Сержант не был на сто процентов уверен, что крестный отец получит приглашение, все равно можно было заранее — и с большой 'долей вероятности предположить, куда в следующую субботу днем отправится отсюда старик… В Портофино, чтобы там сесть на свою яхту и поплыть в Геную. Но до Портофино ему не суждено будет добраться…
Сержант медленно ехал по дороге, по которой недавно поднимался вверх. Асфальтовое полотно огибало скалу. На очередном повороте он притормозил. Остановив машину, вышел и шагнул к краю обрыва. Отвесная скала круто уходила вниз. Тут не меньше семидесяти метров. Если автомобиль отсюда случайно сорвется — быстрая смерть водителя и пассажиров гарантирована.
Прямо над головой громко закричала чайка, так что Сержант от неожиданности вздрогнул. Со всех сторон тут же пронзительно и печально завопили ее товарки. Он выругался и поспешил к машине. Сняв «фиат» с тормоза, почувствовал, как неожиданно улучшается настроение. Нет, не зря чайки подняли вой: почуяли, сволочи, близкую беду. Очень скоро здесь проедет лимузин синьора Россетти и, сорвавшись с этой самой скалы, совершит свой последний полет. Сначала — в море, а потом прямиком на небеса…
Сержант улыбнулся: вряд ли синьор Россетти попадет на небеса — утащат его черти сразу в преисподнюю! Как там у католиков?.. Ах да, сначала в чистилище, а потом уж на раскаленную сковородку.
В Рим он вернулся после обеда, в прекрасном расположении духа. Войдя в гостиничный номер, упал на широкую тахту, потянулся в блаженной истоме и неожиданно заснул. Он проснулся оттого, что во сне попал в гости к синьору Россетти, был представлен его русской любовнице, а потом, после ужина, ему пришлось стрелять в обоих. Проснулся он, когда за окном уже синели сумерки…
Мысли о предстоящем покушении на Россетти не покидали его даже во сне. Тревожное сновидение растаяло мгновенно, и он уже не смог припомнить детали — остался лишь осадок чего-то крайне неприятного. Он достал из мини-бара банку пива, залпом выпил и вдруг ощутил какую-то неясную тревогу, быстро перенесшую в нервное возбуждение. Так с ним бывало нередко в преддверии рискованной охоты на крупного и опасного зверя… Подобного возбуждения он не испытывал за последний месяц ни разу — ни в Риме, ни в Милане, ни в Неаполе…
Ощутив прилив возбуждения, он вдруг понял, что это поднялась волна сексуального желания, необузданной похоти, рвавшейся наружу и требовавшей немедленного утоления… И, забыв обо всякой предосторожности, он вышел на улицу и отправился к центру города, бросая голодные взгляды на встречных девушек и выискивая ту, которая без лишних уговоров согласится пойти с немолодым европейцем в ближайший отелишко и за двадцатку или тридцатку отдать ему свое молодое горячее тело… Но здесь, в Риме, рисковать нельзя. Он достал из кармана потрепанную записную книжку, полистал и скоро нашел нужный адрес.
Римские улицы были запружены народом. Фонари заливали мостовые оранжевым призрачным светом. Он сел в «фиат» и поехал в район речного порта, где находился ресторан «Золотая маслина». Откуда-то доносился скрежет портовых кранов, но стоило Сержанту зайти внутрь, как все посторонние звуки исчезли: тут гремела музыка, хохот, в воздухе висел плотный сигаретный туман, в котором витали аппетитные ароматы.