— Вот что, мой мальчик! — обратился он к Марчелло. — Найди хозяина той пиццерии, где взорвали дона Доницетти, и привези его сюда. Потом найди свидетелей других убийств… Они все были допрошены в полиции, и если у тебя возникнут трудности с получением протоколов допросов, скажи мне, я все улажу… Я хочу переговорить со всеми толковыми свидетелями, понял? Со всеми…
Россетти остался один. Он перебрал все возможные варианты и всех, кто мог быть заказчиком столь массовых расправ в среде криминальных авторитетов Сицилии. И то же инстинктивное чутье, которое спасло его сегодня, вдруг подтолкнуло мысли к одному человеку, который за последнее время оставил в его памяти самый глубокий след. Сейчас он почему-то был склонен считать, что его недавний гость из далекой России как-то связан с убийствами всех семи донов и с сегодняшним покушением на него самого (а это, конечно, было покушение). Россетти открыл спрятанный за массивной картиной сейф, порылся в увесистых папках и достал нужную: досье на русского экономиста, который не так давно побывал у него на Сицилии. Россетти сел за стол, позвонил, чтобы принесли кофе, закурил и стал внимательнейшим образом читать собранные для него к той самой встрече материалы.
Все завязалось по его собственной инициативе. Когда в России два года назад произошел переворот, президента Горбачева скинули и в Кремль въехал Ельцин, а коммунистов пустили на распыл, на Западе самые ушлые поняли, какие открываются безбрежные перспективы — огромный рынок сбыта не только в самой России, но и в азиатских и кавказских государствах, которые раньше были вотчиной русских. Через своих людей Россетти навел справки и обратился к авторитетным людям в России — людям, представлявшим теневую алэсть, и ему дали понять, что его предложение заинтересовало определенные круги и что в обмен на возможность развития бизнеса в Западной Европе русские могут уступить часть рынка, в том числе и итальянцам. Для личных переговоров в Италию был приглашен представитель русской организованной преступности.
Тогда синьору Россетти было по-настоящему любопытно, кто к нему приедет. Он представлял себе этого русского эмиссара похожим на Арнольда Шварценеггера з боевике «Красная жара» — такой же целеустремленный упрямый здоровяк, но… тупой, безнадежно тупой! Но он был приятно удивлен: гость оказался вполне европейского вила, хорошо образован и воспитан, умен, проницателен, владел тремя языками, имел степень доктора наук, и вообще. как бы это сказать, был вполне отесан. Такого обряди з смокинг и сунь ему в пальцы бокал «Дом Периньон» — и на рауте у британской королевы его не выделишь из толпы гостей.
Знакомство с доктором Владиславом Щербатовым заставило его еще больше заинтересоваться загадочным русским характером и перспективой сотрудничества с Россией. Хитрый Россетти, пока гость оставался у него на вилле, даже сделал тайный запрос в Германию, где этот русский родился, из какой он семьи, каковы подробности его биографии. Он пытался раздобыть фотографию Щербатова в молодости, но безуспешно: все фотоматериалы оказались утеряны. Исчезли и многие документы, касающиеся его личной и профессиональной жизни. Из предоставленных ему бумаг следовало, что доктор Щербатов родился в Дрездене, в Германской демократической Республике в 1958 году и что его отец — военнослужащий, а мать домохозяйка. И все. Было известно. что он окончил обычную среднюю школу, затем где-то работал на Севере, потом поступил в Московский университет, блестяще окончил его, защитил одну диссертацию, затем другую…
Все то время, пока русский гость находился у него на сицилийской вилле, Россетти внимательно к нему присматривался. Он знал, что за этим улыбчивым молодым человеком стоят крупные силы, чье влияние ощутимо в Восточной Европе — очень соблазнительном сегменте европейского рынка.
— Состоявшаяся полгода назад встреча так ни к чему и не привела. Оба почувствовали, что давить на собеседника невозможно, что каждый будет гнуть свою линию и что за внешней любезностью стоит твердая решимость отвоевать территорию оппонента. Да, еще не успев познакомиться, оба уже почувствовали себя непримиримыми противниками, смертельными врагами. Смертельными..: Не этим ли внутренним противостоянием Россетти и Щербатова и объясняются все неприятные события последних дней?
Разглядывая теперь фотографию доктора Щербатова, Россетти понял, что в их дуэте именно он и дал слабину. Он все же недооценил этого русского. А вот русский немедленно взялся за нее — и пошел напролом. Поразмышляв над всем с полчаса, он отчетливо понял, что за убийствами семи донов вполне может стоять обаятельный доктор экономических наук из России. И как же он раньше об этом не подумал! С его стороны допущена ошибка серьезная, непростительная, но, к счастью, поправимая.