Ну вы даете, ребята! — с восторгом воскликнул практикант.
Да что мы, — скромно ответил Ромка. — Это Антонина Карповна дает.
Точно, — подхватил Димка, — если б не она, мы б сейчас с вами не разговаривали.
Антонина Карповна, — официальным тоном обратился к Дорожкиной полковник Молодцов. — За оказанную помощь в задержании особо опасных преступников от имени уголовно-то розыска объявляю вам благодарность.
Ты бы лучше, милок, заместо благодарности мне дверь починил, — сказала бабка. — А то ведь теперь сквозняк будет.
Угрозыск вам новую дверь поставит, бабуля, — пообещал Суперопер. — Бронированную.
А может, угрозыск мне заодно и телефончик за бесплатно поставит? — с хитрой улыбкой спросила Дорожкина.
Все засмеялись. (Все, кроме бандитов, разумеется.)
И телефончик, — согласился полковник.
Вот спасибо, милок, уважил бабку. Тогда я пойду, полежу маленько. Не по годам мне уже такие встряски.
Отдыхайте, бабуля. Дальше мы сами управимся.
Дорожкина ушла к себе. А Суперопер, Чайников, Димка и Ромка повели Скелета и Паука в квартиру Орешкина. На допрос.
— Ну что, братва, — Григорий Молодцов закурил «беломорину», — колитесь, кто вам заказал убрать Снегиреву?
— Красная Шапочка заказала, гражданин следователь, — ответил Кровопущенко.
А сюда кто вас послал?
Тоже она, — ответил Костоломов. — Заберите, говорит, у пацана электронную книжку. А самого его замочите.
Неужели так прямо и сказала: «Замочите»? — не поверил в жестокость Хорьковой Чайников.
Век воли не видать, начальник, — поклялся Костоломов. — Наглухо приказала замочить.
А где сейчас Хорькова?
На конспиративной хате. Ждет нашего звонка.
Ну так позвони ей, Скелет. Не заставляй даму ждать.
Я б позвонил, гражданин следователь, — ухмыльнулся Костоломов. — Да ваши «браслетики» мешают.
А я тебе помогу. — Суперопер поставил телефонный аппарат рядом с бандитом. — Какой у нее номер?
Костоломов сказал. Молодцов набрал номер и приложил трубку к уху Скелета.
Скажешь, чтобы сюда приехала.
Она велела книжку ей привезти.
Соври чего-нибудь.
— А врать-то нехорошо, гражданин начальник, — ухмыльнулся киллер.
Ну тогда сочини что-нибудь.
Алло, — раздался в комнате голос Хорьковой. (Молодцов включил громкую связь.)
Это я, хозяйка. Скелет.
Ну как дела?
Все в ажуре, хозяйка. Книжка у нас. Мальчишку замочили.
Неплохо. Везите скорей книжку.
А может, хозяйка, вы сами сюда приедете?
А что такое? — подозрительно спросила Красная Шапочка.
Да пацан больно шустрый оказался. Паука в ногу ножом пырнул. Он теперь идти не может. Надо его до тачки дотащить.
Так дотащи.
Мне одному никак, хозяйка. Пацан и меня ножом пырнул. В руку.
— Тоже мне профессионалы, — с презрением сказала Хорькова. — С восьмиклассником не могли справиться. Ладно, сейчас приеду.
Связь оборвалась.
— С восьмиклассником]— воскликну» Ромка. — У меня же в книжке написано: 8 «А» и адрес!
Все недоуменно посмотрели на Орешкина — Значит, моя книжка не у Снегиревой, а у Хорьковой!.. Это Хорькова приходила ночью в квартиру Снегиревой, чтобы забрать пульт. А он уже был у меня. Я его сунул в карман вместо своей книжки, когда услышал, что дверь открывается. Хорькова забрала мою книжку и подменила своей. И я ее книжку отдал Снегиревой…
Ромка протараторил это так быстро, что никто ничего не понял. Даже Суперопер.
— Вот что, парень, — сказал он, — давай-ка все то же самое, но помедленнее.
Глава XIX РАЗ, ДВА; ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ ВЫШЕЛ ЗАЙЧИК ПОГУЛЯТЬ
— Ну что ж, орлы, — Григорий Молодцов довольно потер руку — с этой минуты нам больше не надо носиться по городу в поисках преступников. Они к нам сами придут. Двое уже пришли, — кивнул он на Костоломова и Кровопущенко. — Теперь подождем остальных… Кто там у нас остался?
— Дзюбинский, Снегирева, Хорькова и Кукарекни, — перечислил Димка.
А как Дзюбинский придет? — спросил Ромка. — Он же моего адреса не знает.
Сейчас узнает. — Суперопер посмотрел на Чайникова. — Шура, ты еще не разучился чужими голосами разговаривать?
Нет, Григорий Евграфыч, не разучился.
А голос Снегиревой помнишь?
Конечно, помню. У нее меццо-сопрано.
Ты можешь этим «меццо-сопрано» поговорить с Дзюбинским по телефону?
— И что сказать? — Практикант достал блокнот и ручку.
А вот что… — Суперопер продиктовал, что надо сказать. Чайников позвонил Дзюбинскому.
Дорогой, — взволнованно заговорил Шура голосом Снегиревой, — помоги мне…
В чем дело, дорогая?
Ах, со мной такое случилось… такое… — Чайников притворно всхлипнул.
Перестань плакать, Влада. Лучше объясни, что произошло?
Меня выследили бандиты. Скелет с Пауком…
Как они могли тебя выследить? Ты же поменяла адрес.
Я пошла в Басков переулок. А они, видимо, наблюдали за той квартирой.
Зачем ты туда пошла?!
За пультом.
Но ведь пульт у меня!
Нет, дорогой. Карягин все на свете перепутал. Он вместо пульта дал тебе записную книжку.
Откуда ты знаешь? Карягин же в сумасшедшем доме.
Об этом после, дорогой… Не перебивай… — взволнованно продолжал Чайников голосом фотомодели. — Я пришла, забрала пульт…
А, так, значит, пульт у тебя!
Кирилл, я же тебя просил… ой… просила не перебивать.
Ну, говори, говори…
В общем, когда я хотела выйти из дома, я увидела, что у подъезда стоят Скелет с Пауком… Я забежала к соседям. И вот звоню тебе.
От соседей?
Да, от соседей. Что мне делать, дорогой?.. — Чайников снова всхлипнул..
А где сейчас бандиты?
Все там же, у подъезда.
Они видели, в какую квартиру ты вошла?
Нет, они меня вообще не видели. В трубке наступило долгое молчание.
Кирилл, почему ты молчишь?
Думаю.
.— Может, в милицию позвонить?
Ты с ума сошла! Только милиции нам не хватало. Я сейчас приеду. Ты в какой квартире?
В семнадцатой, — шепотом подсказал Рамка.
В восемнадцатой, — сказал в трубку практикант. — Приезжай скорей, дорогой.
Жди. Еду. Главное, береги пульт. — Чайников положил трубку.
— Прекрасно сработано, Шура! — Суперопер дружески хлопнул практиканта по плечу. — Если бы я был председателем приемной комиссии в Академии культуры, я б тебя безо всяких экзаменов принял.
Хорошо, что вы не председатель, Григорий Евграфыч.
Почему?
— Тогда бы я не попал в угрозыск.
Прошло полчаса.
— Что-то Кукарекин со Снегиревой запаздывают, — сказал Димка.
Не успел он это сказать, как в прихожей затрезвонил звонок.
— А вот и они. Легки на помине. — Суперопер взглянул на Орешкина. — Ромка, открой дверь.
Орешкин открыл.
На пороге действительно стояли Снегирева и Кукарекин.
Здравствуй, дружок, — с улыбкой произнесла фотомодель. — Можно к тебе на минутку?
— Заходите, — сказал Ромка.
Когда Снегирева вошла в прихожую, улыбка медленно сползла с ее лица. Потому что она увидела полковника Молодцова. Фотомодель сразу заподозрила неладное.
А, Григорий Евграфыч! — с искусственной веселостью воскликнула Снегирева. — Какая приятная встреча… Ваш сын мне сказал, что вы арестовали преступников.
Да, арестовал, — ответил Суперопер. — Кстати, они здесь. В комнате. Можете на них полюбоваться…
Кукарекин тоже заподозрил неладное.
— Да нет, спасибо, — суетливо проговорил он, — мы торопимся, Как-нибудь в другой раз.
Пошли, Влада.
Григорий Молодцов широко улыбнулся.
— Не спешите, господин Кукарекни. — Он ловко надел Кукарекину наручники: Вы арестованы.
Кукарекни явно не ожидал такого сюрприза. Словно рыба, выброшенная на берег, он принялся беззвучно открывать и закрывать рот, глядя то на Суперопера, то на свои руки, закованные в наручники.