— Это «Макаров»?
Точно, приятель.
Странно…
Что — странно?
Предохранителя почему-то нет.
Особая модификация, — объяснил Суперопер. — Без предохранителя., — А если случайно на курок нажмешь?
А ты случайно не нажимай. Запомни на будущее, парень, — настоящему оперу предохранитель ни к чему. Мне эта игрушка несколько раз жизнь спасала лишь только потому, что я сразу начинал стрельбу, не валандаясь с предохранителем.
Практикант принялся с опаской запихивать пистолет в сумку.
Куда кладешь, студент? — краем глаза заметил Молодцов. — У настоящего опера оружие всегда должно быть под рукой. Ясненько?
Ясненько, Григорий Евграфыч, — Чайни ков послушно переложил пистолет из сумки в карман куртки.
А Суперопер, достав из своего кармана сотовый телефон, позвонил домой. Он сообщил Димке, что их поездка в Штаты откладывается. И в двух словах объяснил почему. Но слышимость была плохая и Молодцов-младший все понял через пень-колоду.
Практикант тем временем обнаружил у себя в сумке какой-то сверток. Он вынул его, развернул и приятно удивился.
Ой, мама мне пирожков положила. Угощайтесь, Григорий Евграфыч!
С чем пирожки-то?
С повидлом, с мясом, с капустой…
Ну дай один.
А вам с чем?
Да с чем попадется.
Чайников протянул Супроперу пирожок.
Звать-то тебя как? — спросил Молодцов, откусив сразу полпирожка.
Саша, — застенчиво представился практикант. — А можно — Шура. Как хотите называйте. Мама меня, к примеру, Зайчиком зовет.
Глаза Суперопера насмешливо блеснули: — Ты мне вот что скажи, Зайчик, на кой черт ты в угрозыск подался?
— Я и сам не знаю, — откровенно признался Чайников. — Надо было после школы куда-то поступить. Я хотел в Академию культуры, на эстрадное отделение. Да по конкурсу не прошел. А тут прочел объявление, что в школу следователей набор…
Так ты, выходит, певец?
Почему певец?
Ну раз на эстрадное отделение поступал.
Нет, я на пародиста хотел учиться. Я умею разными голосами разговаривать.
А моим можешь?
Конечно, могу.
Скажи чего-нибудь.
Не лови ворон, парень! — закричал Саша Чайников голосом Суперопера.
Неужели я так орал? — усмехнулся Молодцов. — Ты уж извини меня, Шура.
Ну что вы, Григорий Евграфыч, — смутился Чайников. Впереди показалась Бармалеева. Въезд на улицу был перекрыт милицейскими машинами. Не успел Суперопер открыть дверцу «уазика», как к машине подбежал командир спецподразделения «Молния».
Майор Нахнюпа! Разрешите доложить обстановку, Григорий Евграфыч?!
Докладывай, майор, — разрешил Суперопер, вылезая из кабины.
Бойцы вверенного мне подразделения оцепили улицу. Никого не впускаем и не выпускаем. Проводится оперативно-розыскная операция. Пока безрезультатно. Ни киллера, ни оружия, из которого были произведены выстрелы, обнаружить не удалось.
А может, киллер ушел, — иронично прищурился Молодцов. — Вместе с оружием. А, майор?
Никак нет, Григорий Евграфыч. Мои ребята свое дело знают. У них не то что киллер — мышь не проскочит.
А где потерпевшая?
В глубоком шоке. Так испугалась — слова не может вымолвить.
Ладненько. Продолжайте операцию. И вызовите ко мне баллистика.
Я уже здесь, Григорий Евграфыч! — откликнулся баллистик, подбегая к Супероперу.
Ну чем порадуешь?
Мы провели баллистическую экспертизу. Стреляли вон из того окна, — показал он на чердачное окно, — из автомата Калашникова. В салоне «Мерседеса» обнаружено три пули 7,62 калибра….
Молодцов кивнул:
— Генерал Громов мне об этом рассказывал. Что еще?..
Баллистик виновато пожал плечами:
— Все, Григорий Евграфыч.
— А у тебя, Нахнюпа?
— И у меня все. Мы обыскали весь чердак.
Никаких следов.
— Еще не родился на свет преступник, который не оставлял бы никаких следов, —убежденно произнес Суперопер. — Пошли, Шура, на чердак. Они поднялись на чердак. Отсюда вся Бармалеева была как на ладони. Но Молодцова мало интересовало, что там внизу. Он тщательно осмотрел оконную раму и участок пола под окном.
Здесь явно работал не профессионал.
Почему вы так решили, Григорий Евграфыч? — спросил практикант, внимательно наблюдая за действиями Суперопера.
Профессионал всегда оставляет оружие на месте преступления.
А зачем? Оно же ему еще может пригодиться, раз он профессионал.
Молодцов усмехнулся наивности практиканта:
А затем, Шура, что, если он выскочит на улицу с оружием, он — киллер, а если выйдет с пустыми руками, он — обычный прохожий. Ясненько?
Ясненько, Григорий Ефграфыч. Мне такое даже в голову не пришло.
Послужишь с мое, парень, и не такое будет в голову приходить.
Суперопер вытащил из кармана портсигар с гравировкой: «Григорию Молодцову — мастеру силового задержания» — и достал папиросу.
— Бери, студент, — протянул он портсигар Чайникову.
— Спасибо, Григорий Евграфыч, я не курю.
— Правильно делаешь. — Молодцов задымил «беломориной». — Ты вот что, Шура, обы щи весь чердак самым тщательным образом. Сантиметр за сантиметром. А я пойду с потерпевшей поговорю.
Докурив папиросу, Суперопер вышел на улицу и разыскал майора Нахнюпу:
Где Стелла Лебзак?
Все еще в глубоком шоке.
Это понятно. А поконкретней?..
Я ее вон в тот бар отвел. — Майор показал на вывеску: «ДЕТСКИЙ БАР «БАРМАЛЕЙ». — Но вряд ли вы от нее сейчас чего-либо добьетесь.
Не ответив, Суперопёр направился к бару.
Бар был пуст. Только за дальним столиком сидела подавленная Стелла Лебзак, да за стойкой стояла скучающая барменша.
Молодцов подошел к стойке.
— У вас есть что-нибудь покрепче? — спросил он у барменши. — Такое, чтоб с ног валило.
Пулемет, что ли? — усмехнулась барменша.
Вроде того, — усмехнулся и Суперопер.
Здесь вообще-то детский бар. Могу предложить только фруктовый коктейль «Хрюша» или молочный коктейль «Снежная королева».
Молодцов ткнул пальцем через плечо:
Видите вон ту женщину в красной шляпке? На нее час назад было совершено покушение.
Слышала выстрелы. Не глухая.
— Мне надо ее как-то взбодрить. Чтобы снять показания.
Барменша задумалась:
Пожалуй, я ей сделаю коктейль «Крутая Мери».
А он ее взбодрит?
«Крутая Мери» кого угодно взбодрит. Даже покойника.
Барменша исчезла. А через минуту появилась с высоким стаканом в руке.
— Прошу, Суперопер, — протянула она Молодцову стакан.
— Вы меня знаете?
— Кто ж вас не знает?.. Слава Богу, грамотные; газеты читаем, телевизор смотрим…
Суперопер подошел к Стелле Лебзак. Она сидела неподвижно, глядя в одну точку на столе.
— Здравствуйте. Я следователь по особо важным делам, полковник Молодцов. Мне надо с вами поговорить.
Женщина никак не отреагировала. Суперопер протянул ей стакан.
— Выпейте, это вас взбодрит.
— Что это? — слабым голосом спросила Стелла.
— Лимонад.
Стелла Лебзак сделала маленький глоток и тут же подскочила как ужаленная.
Да вы спятили! — заорала она на весь бар. — «Лимонад»!.. Это же «Крутая Мери», черт возьми!!!
Совершенно верно, — невозмутимо отве тил Григорий Молодцов. — Надеюсь, теперь вы в состоянии рассказать о случившемся.
— Теперь в состоянии. — Жена банкира достала из сумочки пачку «Мальборо» и закурила.
— Я вас слушаю, — сказал Суперопер.
Слушать-то особо нечего. Я ехала по Левашовскому проспекту. И когда повернула на Бармалееву, уронила на пол сигарету. Я наклонилась, чтобы ее поднять. В этом момент раздались выстрелы…
А куда вы ехали?
— Здесь на Бармалеевой у меня парфюмерный магазинчик.
Как вы думаете, кто вас хотел убить?