— О чем вы говорили?
— О будущем.
— Он врач, не так ли?
Кристиан Хольк кивает.
— Это он искал меня, когда мы сидели в гостевом домике.
— Почему вы не захотели с ним разговаривать?
— Это не имеет отношения к делу.
— Как его зовут?
— Биссон.
— Доктор Вальтер Биссон? Южноафриканец, который в свое время возглавлял программу «Проджект коуст»?
Лицо Холька слегка краснеет. Он молчит.
— Я читал в интернете об этих расистах. «Проджект коуст» разрабатывала биологическое оружие и стремилась ограничить рождаемость среди чернокожего населения. Позднее члены «Проджект коуст» создали организацию «Новый мировой порядок».
— Вы пытаетесь делать выводы, но не осознаете масштаба проблемы, — бормочет Хольк. — «Мишн зироу» — это лишь малая частица гигантского целого, размах которого даже я не могу себе представить. Послушайтесь доброго совета, не копайте глубже. Остановитесь, пока можно остановиться.
— И что тогда?
— Мы с Лизой возвращаемся в Данию, идем в следственный отдел полиции и рассказываем обо всем, что нам известно, — произносит Хольк. Он смотрит прямо перед собой.
Я включаю камеру:
— Что на самом деле заставляет вас отойти от дел, Хольк? Вы испугались последствий, которые затронут лично вас, когда планы «Мишн зироу» выплывут на поверхность, и теперь поджимаете хвост?
— Чистой воды вздор. В этом сумасшедшем мире меня уже ничто не пугает. Но я думаю о своей семье. Близким мне людям необходима защита полиции. Я не хочу, чтобы кто-то навредил им, пытаясь свести счеты со мной, это неоправданный риск.
Хольк по-прежнему на меня не смотрит. Достает носовой платок и сморкается.
— Дорогой, — шепчет Лиза Майер и берет его за руку.
Он целует ее в щеку.
Трудно представить себе, что мужчина на заднем сиденье — тот самый Кристиан Хольк, у которого мы брали интервью перед Рождеством. Что стало причиной его перевоплощения — из олицетворения властности в дрожащую овцу? Неужели он и правда выбросит белый флаг и сдастся на милость властей? Или это очередной акт в задуманной им постановке, финал которой известен только ему? А Йохану и мне он просто раздал роли и нам еще предстоит понять их смысл?
Мысли барабанят в мой череп, пока машина несется по трассе в направлении Малаги. Часть дороги проходит через горы, чтобы потом низвергнуться прямо к городу. Синие, зеленые, белые, черные, желтые рекламные щиты супермаркетов, бургерных, универмагов, заправок и страховых компаний посылают сигналы прямо в мозг. Индикатор заряда камеры мигает, мы подъезжаем к аэропорту.
— Вы должны помочь нам, — наконец произношу я.
— Я и так сказал слишком много, — колеблется Кристиан Хольк.
Глубоко вздохнув, он достает из внутреннего кармана пиджака записную книжку и протягивает мне визитку. На ней написано:
Рейнбоу Импорт/Экспорт
16 ул. Абдасадак
90000 Танжер
— Насколько мне известно, по этому адресу находятся отдел сбыта и центр, координирующий всю деятельность компании в Северной Африке. Но на вашем месте я бы держался от него подальше.
— А сами вы там бывали?
— Конечно нет.
— Тогда зачем вы носите эту визитку при себе?
— У меня инструкции: отправляться туда, если все прочие пути будут отрезаны.
Машина упирается в бордюр перед терминалом. Кристиан Хольк помогает Лизе Майер выбраться из автомобиля и берет ее багаж. Потом он оборачивается и нагибается ко мне:
— Пока снимаете, можете пользоваться моей машиной, но потом, будьте добры, оставьте ее на круглосуточной парковке здесь, возле аэропорта. — Помолчав, добавляет: — И берегите себя. Обещайте мне довести начатое до конца, ха-ха.
Он берет Лизу Майер под руку, и они вместе исчезают в мгновенно закрывшихся за ними стеклянных дверях аэровокзала. В эту секунду камера окончательно садится.
— Поедем вдоль побережья, — предлагает Йохан, и мы, набрав скорость, пролетаем автобусные остановки. — Мой покойный тесть всегда так ездил. Этот путь несколько длиннее, но гораздо живописнее. В Лос-Аламосе спустимся к самому морю, найдем трассу N340, а по ней уж — до самой Марбельи. Наизусть все это помню, хотя столько лет прошло.
Я уютно устроился на заднем сиденье.
— Не оглядывайся, — говорит он немного погодя. — Всю дорогу от аэропорта у нас на хвосте сидит мотоциклист. Посмотрим, что он будет делать, если я здесь сверну.
Он съезжает на раскинувшуюся вдоль трассы площадку с супермаркетом и заправкой. Мотоцикл продолжает наматывать километры прямо по шоссе.
— Померещилось. Ладно, раз уж мы тут, давай заправимся.