- Как я? Никак. Живу, как и большинство: не как хочется, а как получается. Что я? Теперь уже ничего. Работающий пенсионер. Опять же, как и большинство, до поры до времени свожу концы с концами. Где я? Нигде. Тоже, как и большинство, если не в заднице, так около неё. Ты лучше задавай мне конкретные вопросы, а я буду давать тебе конкретные ответы.
Лопаткин засмеялся:
-Узнаю чиновника-управленца. И ничего и обо всём. И всё сразу понятно. Всё-таки кое о чём я спрошу дополнительно. Начну с твоей матери: как Инна Викторовна поживает?
Следующие полчаса я обстоятельно отвечал на вопросы Михаила и, почти ничего не утаивая, рассказывал о себе, вернее, рассказывал о том, что, на мой взгляд, было обо мне общеизвестно и что можно было рассказывать. Пару острых вопросов пришлось аккуратно обойти стороной. Лопаткин понял это и больше подобных тем не затрагивал. Когда мои ответы на его вопросы закончились, он предложил выйти покурить в прихожую.
- Я в доме не курю, только на улице, но сегодня можно. Сегодня у меня приятный гость, - сказал он, достав всё из того же шкафа две тёплых куртки и передавая одну из них мне.
Он прихватил фонарь, пустую баночку под пепельницу, и мы вышли.
- Не зачахнет? - спросил я, кивнув на фонарь.
- Не-а. Вещь американская, качественная. Нам до утра хватит. Но если хочешь, убавлю.
Он притушил свет, достал зажигалку, щёлкнул крышкой, и мы прикурили.
- Я смотрю, у тебя здесь от цивилизации не только оружие и фонарь с рацией, но ещё и газовая зажигалка, - заметил я.
- Газовая, - сказал Михаил со смешком, разжал кулак, и на его ладони я увидел «поджигаху» из времён канувшего в Лету СССР, но бензиновую.
- Это как так? - не понял я, потому что при прикуривании запаха бензина не ощутил.
- А так! - ответил он и пояснил: - Зажигалка «Москва», серия «Огонек», образца 70-х годов. Правда, у неё только один корпус родной. Кишки все чужие и газовые. Сама типа «Запорожец», а двигатель от «Мерседеса». Двадцать лет дома валялась, а два года назад один умелец мне её оживил. А как она работала в моей молодости, чёрт её дери! Как огнемёт! Сколько я одежды её бензином испортил! Тьму! Теперь, глядишь, и наглядная память, и нужное пламя! Эх-х! - и он тяжело, как мне показалось, обречённо вздохнул, потом ещё раз взглянул на зажигалку, убрал её в нагрудный карман комбинезона и стал рассказывать: - Эту зажигалку мне Наташа Кучина подарила. Помнишь, светленькая такая, кудрявая девчонка из нашего класса? Любовь меж нами была. Я и сел, можно сказать, из-за этой сумасшедшей любви.
Да, я помнил Наташу Кучину. Грех было забыть эту яркую стройную блондинку. Когда она шла по школьному коридору, все ребята обращали на неё внимание, старшеклассники просто слюни пускали, и все девчонки (я в этом уверен) ей завидовали. Она была не просто отличница, а ещё, как говорил товарищ Саахов: «…комсомолка, спортсменка, наконец, просто красавица». В шестом классе я не избежал участи многих пацанов и тоже в Кучину по уши влюбился, но, разумеется, безответно, хотя бы потому, что она была уже десятиклассницей.
Лопаткин опять вздохнул:
- Загремел прямо после выпускного вечера. Хотел поступать в десантное училище, а пошёл по этапу… - и он напел: - Не в Сочи еду и не в Анапу, а в край Колымский, да по этапу…
Эту печальную историю я тоже помнил. Ещё бы нет. Моя мама, как я уже упоминал, была классным руководителем того класса, где учились Наташа и Михаил, а потому, когда случилась эта беда, она по долгу своей профессии присутствовала на суде и, конечно же, о тех событиях мне рассказывала, причём она была полностью на стороне своего ученика.
Вкратце дело было так: Лопаткин и Кучина дружили или, как говорили в то время, «гуляли» с восьмого класса. До дружбы с Наташей Михаил учился плохо, часто хулиганил и состоял на учёте в детской комнате милиции. После того, как они стали встречаться, Мишка кардинально изменился: бросил курить, налёг на учёбу, выбравшись из двоечников в хорошисты, и пошёл в секцию бокса, буквально через год достигнув отличных спортивных результатов, после чего его фотография украсила стенд «Чемпионы школы № 32». Если раньше общественная и культурная школьная жизнь его вовсе не интересовала, то теперь он стал принимать участие во всех мероприятиях: от сбора металлолома до всех КэВээНов и иных вечеров. Если раньше Михаила боялись и обходили сторонкой, то теперь в нём видели своего заступника. Например, отберёт старшеклассник у какой-нибудь мелюзги копейки в туалете, узнает об этом Мишка, подойдёт к грабителю и скажет: «Отдай тому, у кого взял. Не порти мою нервную систему и моё хорошее настроение!» – и тот час обидчику всё становилось ясно, поскольку драться с Лопаткиным было себе дороже. Если мне не изменяет память, то всего два раза такие же старшеклассники, как он, пытались его «воспитать» и оба раза безрезультатно. Он с ними даже драться не стал, а просто раскидал всех по сторонам и предупредил: «Не машите на меня крыльями, а то простудитесь!»