- Ещё бы нет! Своё до каждой царапинки помню! - гордо признался я.
- Вот именно! С того дня закончилась у этого человека любовь-морковь с дочкой сволочи. Вот так вся эта музыка играла, и только в конце 90-х годов послабления пошли: не могли не пойти, мы же в мировую цивилизацию полезли, и тут хочешь не хочешь, подстраиваться надо было. Но всё равно с уверенностью могу сказать, что коллекционирование оружия, а тем более антикварного – занятие не для слабаков, скорее для любителей острых ощущений. Я тоже имею коллекцию. Она у меня не очень большая, но есть на что посмотреть.
- Значит, приглашай посмотреть! - откровенно напросился я.
- Для чего же я тебе все это рассказываю? Конечно, приглашаю!
И Лопаткин расплылся в довольной улыбке.
Глава VII
Коллекция
Не прошло и часа, как я стоял у Лопаткинского дома. Он ненавязчиво подчеркивал статус его хозяина и был построен в стиле ампир: трёхэтажный (учитывая высокую мансарду), с балконом и колоннами и всем тем, что заставляет сказать: «Вот это да!» Сразу было понятно, что в нём живёт состоятельный человек. За последние двенадцать лет мне довелось видеть немало домов, построенных богатыми людьми. Но этот дом в сравнении с теми был просто эталоном вкуса и заставлял невольно любоваться им: компактным, высоким и стройным, как будто выточенным из цельного куска камня, без лишнего завитка или полкирпича в стене.
- У меня такое ощущение, - сказал я, - что твой дом выкрали из центра европейского города конца восемнадцатого века и перенесли в начало нашего века на окраину российской глубинки. Кто его автор, Миша?
- Кто автор, не знаю, а история его постройки такова: когда мы с Наташей были в Париже и оказались в пригороде Сен-Манде, ей чрезвычайно понравился один дом. Но даже если бы он и продавался, я бы в то время не смог его купить, да и жить во Франции мы не собирались. Я этот дом сфотографировал со всех сторон с тайной мыслью когда-нибудь построить такой же. Если долго не рассусоливать и сказать коротко, то сначала я пахал по двадцать пять часов в сутки, потом слегка поднапрягся, потом чуток подсуетился, в итоге посчитал капиталы и за два года к Наташиному дню рождения построил. Однако оговорюсь, что построил не точно такой же, а с кое-какими изменениями, чтобы не нарушать прав неизвестного мне архитектора на его проект. Пока шло строительство, я Наташе ничего не говорил. Она даже стала подозревать, что у меня есть другая женщина. А как иначе? Уходил ни свет ни заря и приходил ночь за полночь, а то и вовсе не приходил. И повезло мне тогда: все дела шли в гору, нигде проколов не было. Наташа, как сюда приехала, как этот дом увидела, так больше никуда и не уезжала, разве что со мной в охотничий домик, где мы с тобой сейчас были.
- Красиво жить не запретишь, - пробурчал я, поднимаясь следом за Михаилом по лестнице на высокое крыльцо, а ещё я подумал: «Видно, денег у тебя, Мишка, как у дурака фантиков!»
Я от природы человек почти не завистливый, то есть завидую только тем, кто умеет делать то, что я совсем не умею. Ещё от природы я человек восхищающийся, правда, в тайне души, но зато от всей души. А позавидовать и восхититься в доме Лопаткина было чему и чем.
Пряча свою зависть и своё восхищение, я поинтересовался у него:
- Миша, интерьер комнат такой же, как в том французском доме?
- Пёс его знает, - пренебрежительно отозвался он. - Я внутри его не был. Впрочем, строители где-то раздобыли внутреннюю планировку того самого дома. Получается, что такой же. Хотя они могли и наврать. Самое главное, что он Наташе нравился.
Я уже давно обратил внимание на то, что Лопаткин за всё время нашего общения, говоря о жене, ни разу не назвал её женой, супругой или ещё как-то. Он называл её только по имени. И когда он его произносил, казалось, что сейчас он добавит к нему ещё какую-нибудь бытовую фразу, типа: «Иди сюда! Куда ты запропастилась!» Он говорил об умершей жене, как о живой, минуту назад куда-то отлучившейся, и в его голосе звучало неприятие того, что из его жизни ушёл любимый человек.
По металлической ажурной лестнице, увитой виноградом из меди и дюраля (не из серебра же!), мы стали спускаться в подвальное помещение, где, как пояснил Лопаткин, он хранит свою коллекцию оружия.