Огненный ураган расплескивался, как вода из переполненного ведра, и обхваченные огнем куски разорванного сарая, точно миниатюрные метеоры, вели головокружительный хоровод вокруг неясной фигуры, ступающей из ревущего лона живого пожарища. Это был он, глазные имплантаты выжгло бушующее полымя, пустые глазницы Ласло Фога светили конусами прожекторного света, мертвенно-белое лицо оплавилось воском и стало похоже на каучуковую маску, рот представлял ослепительно-черный круг дыры. На поджаристом стариковском теле не осталось ни лоскутка одежды, огонь поглотил все, маг оплавлялся весь, как восковая свеча, больше тая, пока не начал пропадать на желтом фоне тоненькой полоской.
- Збынек!.. - попытался Иен перекричать огненный ор, но не издал не единого звука.
Черный пес появился рядом в ту же секунду, он поймал его периферийным зрением.
- Кушать подано, - сказал он ему так же беззвучно, но тот все понял.
Грим скинул с себя маску простой дворняжки и ринулся на мага.
Ласло направил на лжепса глаза-фары и одним кивком отбросил его тушу в сторону. Иен, казалось, расслышал отдаленный скулеж, и грим замолчал. Иен сжимал револьвер до боли в руке. Исход начал забрасывать его щупальцами огня, разбивая нуллифицирующую ауру. Дичайшей мощи удары сопровождались оглушительным звоном, как церковный бой колоколов, выстреливая громоподобным боем в барабанные перепонки Иена. Магические удары были очень сильны, под ними охотник упал на колени, не в силах стоять в полный рост, и чувствовал, что скоро все кончится, и...
Брызг!
Магическое щупальце преодолело его противомагический иммунитет, такая могучая сила была в Ласло, и вся эта несусветная силища обрушилась на Иена, принуждая каждый его нейрон вспыхнуть болью, какая доселе ему была невиданна! Его пригвоздило к талой земле огненным месивом, его кожа потекла между канавами лопнувших от жара волдырей крупными восковыми каплями, сметая одним потоком лоскутки горящей ткани одежды.
На мгновение он потерял сознание от слепящей боли, но сразу распахнул глаза.
Окружавшее его полымя вдруг куда-то подевалось.
Новая обжигающая боль резанула Иена по пальцам рук и крохотной точки на груди. Он бросил из обожженной до мяса и кости руки золоченый револьвер и судорожно содрал со своей шеи марианский атрибут веры, отшвырнув его куда подальше.
Его стошнило, будто бы колючий комочек морского ежа застрял в пищеводе, а затем выскочил через рот. Это была какая-то серебристая масса, его вытошнило еще и еще, и он увидел впереди себя сверкание. Там в зареве голубоватого света подмигивал малюсенький огонек, окутываемый дымкой нимба. Огонечек висел в воздухе, слегка покачиваясь в ярде над образовавшимся кратером в земле. Краем уха он услышал какое-то щебетание, какой-то распев молитвы. Ангельский хор заливался ему до боли знакомой мелодией, какую он когда-то услышал в юношестве в Цвейке-Махани. Иен видел пронзающую черно-лиловую твердь небес паутинку тончайших нитей магических кварков, перетекающих золотистым песочком по прозрачным трубочкам.
Они рассекали воздух с церковным трезвоном и сладостно-ласковым шелестением ангельского пения. Из марева ночной темноты показались фары бесчисленных глаз грима. Он хромал к кратеру, к мигающему огоньку, кричащему Иену о прощении и спасении. Его инфернальный плач пронзал его в костную твердь лба насквозь, заливая каждую клеточку мозга желанием коснуться его. Не понимая того, что делает, он полз к огоньку, протянув руку вперед и подбирая животом клочки почвы.
- Збынек, стоять, - булькнул он, не в силах остановить поток рвоты.
Пес заколебался.
- Не трогай это!.. - булькнул он сквозь полузакрытый рот.
Иен полз и полз, а черная громада грима стояла там, глядя на него с любопытством и недоверием. Но он узнал Иена по неизменному запаху души, и потому подчинился своему возлюбленному хозяину. Лилово-алая кровь стекала из его продырявленной туши, псовый облик дьявольского духа был убит магическим пылом и не позволял сокрыть ужасающее тело демона.
Ползя вперед, Иен дотронулся оплавленного внутрь реконструктора. Он вышвырнул короб в сторону и полз дальше, перекатился в чашу кратера, и почувствовал резкую боль во всем теле, не способный больше шевелиться. Он обреченно смотрел, как демонический пес поглощает трепыхающийся огонечек щупальцами языков, и индивидуальный аромат души Ласло навсегда пропал из мира...