Я словно все ещё находилась на той поляне в лесу, спиной к дереву, а он стоит передо мной и берет меня.
Деймон.
Я вздрогнула от звучания его имени в голове, представляя, как руки его обладателя скользят по мне. Представляла, как он прижимает меня к дереву, его губы и рот пробуют каждый сантиметр меня так, как никогда.
Я сразу покраснела, внезапно вспомнив, что на мне нет трусиков под сарафаном.
— Адель.
Я подняла глаза и увидела Аню, которая смотрит на меня с каким-то странным выражением.
— Ты в порядке?
Я сглотнула.
— Ага, в полном.
— Ты выглядишь немного сумасшедшей.
Я пожала плечами. — А вот и нет, всё путём.
Она продолжала смотреть на меня, но ничего не сказала.
— Эй, спасибо, что позвала меня сегодня, — быстро добавила я, меняя тему. — Мне было просто необходимо выбраться.
— Эй, именно для этого у тебя есть я, — она усмехнулась, прежде чем взглянуть на часы. — Как и для того, чтобы мы вовремя вернулись на примерку платья.
— О, да всё будет хорошо, — невпопад сказала я. Мне трудно сосредоточиться на разговоре, мои мысли все еще были там, с Деймоном.
Он всё понял. Тогда, под конец, Аня назвала мое имя, и я видела, как он обо всём догадался. Позволила ему приблизиться. Я вздрогнула и застонала, когда он притронулся ко мне. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда он поцеловал меня.
Потому что он олицетворял всё то, о чем я когда-либо мечтала. Словно красавец сошел со страниц любовного романа, вышел из-за деревьев и потребовал моего подчинения, а я только и ждала отдаться ему. Господи, я бы отдала ему все, если бы он попросил.
Или взял.
Я снова вздрогнула, сжимая коленки под сарафаном.
Но потом Аня позвала меня по имени, и я увидела, как он понял, кто я. А затем сбежала от мужчины мечты.
Я вздохнула.
Аня ткнула меня пальцем, снова привлекая мое внимание. — О, всё будет хорошо, да? — усмехнулась она. — Говорит девушка, которая не очень-то и хочет идти на эту примерку.
Я выдавила смешок, пытаясь отогнать мысли о пальцах Деймона у меня между ног... Впервые ко мне прикасались там... Так, прочь из моей головы!
— Расслабься. Если мы опоздаем, то я скажу, что заставляла тебя омывать мои ноги или принести вина, или еще что-то.
— Ага, только посмотри на себя, какая принцесса. — Она откинула волосы, и мы улыбнулись друг другу.
Мы частенько шутили о её статусе моей «подданной».
— Уверена, что не сможешь пойти со мной на бал?
Она засмеялась. — Эй, ты повеселишься с двоюродными сестрами. К тому же, я совсем не из кор-р-ролевских кровей. — Она драматично удлинила букву «р».
— Брр, я знаю. Чем ты тогда займешься?
Ее щеки вспыхнули, и она быстро отвернулась и уставилась в окно машины.
Я изогнула бровь. — Оу, чую что-то пикантное.
— Ой, да ничего подобного. — Она отмахнулась от меня. — Просто меня пригласили на вечеринку.
— Кто?
— М-м-м?
Я вздохнула. — Кто пригласил тебя на вечеринку?
Она всё ещё смотрела в окно, но я могла видеть румянец на ее щеках.
— Ничего особенного, Адель, честное слово. Просто случайно получила приглашение на некую вечеринку в городе.
— У кого-то дома?
— Нет, в клубе... — она обернулась, через силу улыбнувшись. — Ты задаёшь слишком много вопросов.
Я рассмеялась. — Что бы это ни было, возьми меня с собой.
— Извиняй подруга, не могу. — Она сочувствующе посмотрела на меня. — Тяжела жизнь принцессы. Но наверняка на балу будет много горячих принцев!
И ни один из них Деймоном.
Ни один из них не был таким мужественным, таким грубым, таким чертовски сексуальным и опасным для потери трусиков.
Но он знал, кто я. Он знал, что облапал девственную дочь короля Лорна. Я никогда не увижу его, даже если он ещё не бежал из страны.
Если бы я только знала, как ошибалась.
Глава 4
Деймон
В тот день я понял, что покойник. Думал, всё знаю? Ага, конечно. Я забрёл не в тот лес. Приметил, приблизился и облапал не ту девушку. И теперь я проклят. При любом раскладе.
Принцесса Адель.
Я задавался вопросом, как, черт возьми, не узнал ее. Не то чтобы сразу понял, что великолепная, соблазнительная, голая девица в лесу являлась чертовой принцессой всей страны.
Ага, на ней не было короны — вот как.
Я уже был готов закатить глаза от своей тупости.
Мне нельзя было прикасаться к ней, но она не закричала. Не убежала. Черт, да она застонала, стоило мне прикоснуться к ней. Она открыла ротик, а затем ножки для моих ласк, задыхаясь, пока я водил пальцем вверх-вниз по сладкому нежному, нетронутому естеству.
Но это никогда не изменится. Точно не со мной, с каким-то ворчуном на службе. О, а что насчет моего капитанского звания?
Просто смешно.
Звание играло роль, когда ты из простых. Но для кого-то ее происхождения? Нет, для нее моё звание — пустой звук. Я не был ни принцем, ни королем, ни герцогом и даже ни гребаным лордом.
Только вот я вкусил её и теперь не уверен, что смогу жить без девушки, которая разрушила мой мир за одну чертову секунду.
Три года прошло с моего развода. Ну, развод — смешное слово, когда едва ли можно назвать браком то, что было до него. Шана вышла за меня замуж, думая, что я уйду в политику, как мой отец и дед, которые входили в состав парламента и были уважаемыми главами палат. Но это дерьмо было не для меня, о чём я повторял ей с самого начала.
Некоторые женщины просто не умеют слушать.
Я вступил в Королевскую гвардию, потому что хотел что-то изменить. Когда я только поступил на службу, Берн не был в военном положении, но гвардия в основном помогала при бедствиях и участвовала в государственных строительных проектах. Позже мы всё же вышли на фронт. На Ближнем Востоке воцарился хаос, и главы вооруженных сил единогласно принесли присягу королю Лорну, после чего мы добровольно отправились служить в Афганистан. Берн был маленькой страной, которая старалась держаться в стороне от конфликтов и сохранять нейтралитет. Но тиранию никто не отменял, и я гордился тем, что отслужил в том песчаном аду.
Чёрт, я был только рад уехать из дома.
Шана закатила истерику, когда я завербовался. Она была в ярости, узнав, куда я направляюсь. Я ушел на войну не на радостной ноте, скажем так. Но думал, что любил ее, поэтому пытался сохранить наши отношения. Я много звонил, когда был за границей, писал каждый день.
Я даже удивил ее ранним приездом домой, пропустив последний месяц дежурства, чтобы попытаться умилостивить женщину, которую когда-то любил достаточно, чтобы предложить руку и сердце.