— Ты чего орал «стой»? А у самого оружия нет!
— Есть, только один патрон остался, берегу его.
— Чтобы застрелиться самому? — пошутил Алексей.
— Из него захочешь — не застрелишься.
На опушке леса, за деревьями, стояло на сошках противотанковое ружьё. Весу в нём — почти пуд, и ствол длиннющий, из такого действительно застрелиться невозможно.
— А второй номер где же?
— Я и есть второй номер. А сержанта убили.
— Так ты один ружьё нёс?
— Один, — вздохнул боец.
— Как тебя звать, откуда?
— Взвод противотанковых ружей, рядовой Диденко.
Алексей только головой покачал. Неудобно такую длинную и тяжёлую железяку одному нести, её обычно несут вдвоём. Правда, с ними ещё боезапас.
— А личное оружие есть?
— Нет, — развёл руками рядовой.
— Держи, дарю. Только в нём всего четыре патрона, — Алексей протянул рядовому автомат.
— Диденко, у тебя имя есть?
— А как же! Саньком родители назвали.
— Надо полагать, харчей у тебя нет?
— Откуда? Сам второй день не ел.
— Что думаешь делать?
— Не знаю, я думал — ты подскажешь.
— В стратегическом плане надо идти к своим, на восток. А в тактическом — воевать по ходу с немцами. Увидел — убей, всё ближе к победе будем. А сейчас идём к какой-нибудь деревне, надо подхарчиться.
— Подожди, а ружьё?
Уж очень не хотелось Алексею тащить эту тяжесть. Мало того, в случае опасности быстро с ним не укроешься. Да ещё и патрон один. Алексей замешкался с ответом.
Диденко обиделся:
— Не хочешь помогать — скажи, я сам понесу.
— Вдвоём сподручнее.
Они подняли ружье на плечо.
Километра через два хода плечо набило. Тряпьё бы какое-нибудь найти, положить под ствол.
— Привал.
С облегчением они сняли ружьё, присели сами. Карту бы, сориентироваться — где мы? Может, деревня рядом была, мимо прошли.
— Ага, жрать только всё сильнее и сильнее охота, — пожаловался Саша.
Передохнув, они продолжили путь, и вышли к хуторку в две избы.
— Диденко, ты тут посиди со своим ружьем, я разузнаю.
Алексей сначала пошёл шагом, а, дойдя до хилого заборчика из жердей, наклонился и подобрался ближе. Во дворе ходили куры, мотоциклов и машин не было видно. Похоже, немцев нет.
Алексей взял в руку пистолет, подошёл к избе и постучал рукоятью в окно.
— Хозяин!
На стук выглянула бабулька, кивнула. Потом открылась дверь, и хозяйка вышла на крыльцо.
— Чего тебе, касатик?
— Немцы здесь есть?
Бабулька явно растерялась.
— Откель им тут взяться?
— Прорвались. Что-нибудь покушать не найдётся?
— Заходи в избу, поснедай.
— Не могу, меня товарищ ждёт.
— Погоди маленько, соберу, что могу. — Бабулька скрылась в избе.
Алексей уселся на крыльцо, положив винтовку на колени. Тихо, только куры кудахчут, роясь в пыли.
Прошло пять минут, десять… Да что она там возится? Не ровен час — наедут мотоциклисты.
Основные силы немцев по дорогам прут, а танки — по безлесной местности. Но их мотоциклисты, выполняя разведывательно-дозорные функции, забираются по грунтовым дорогам довольно далеко. Им удаётся пленных взять — красноармейцев, отбившихся от своих частей, а иногда и обнаружить наши батальоны и полки, попавшие в окружение. С малочисленными группами окруженцев мотоциклисты расправлялись сами, с крупными в бой не вступали, вызывая по рации подкрепление и очень часто — авиацию. С этим у немцев было отлажено.
Наконец, когда терпение Алексея подходило к концу, бабуля вышла. Она вынесла большую корзину, прикрытую сверху белой тряпицей.
— Заждался касатик? Хлеб в печке подходил, подождать маленько пришлось.
Алексей откинул тряпицу. В корзине лежал большой круглый каравай хлеба, варёная картошка, яйца, огурцы, небольшой кусок солёного сала.
Алексей на радостях обнял старушку.
— Спасибо вам от лица Красной армии!
— Ты, касатик, немцев-то бей! Вон — ружжо у тебя!
— Погоним супостата, будет ещё и на нашей улице праздник!
— Дожить бы, порадоваться! — вздохнула старушка.
Но Алексей уже подхватил корзинку и почти бежал к лесу.
Старушка перекрестила его в спину.
— Ну, что там? — встретил его вопросом Диденко.
— Немцев нема, вот — харчи принёс. Садись, есть будем.
Они накинулись на провизию, как голодные волки. Алексей порезал ножом хлеб на четыре части, одну отдал Саше.
— А остальное?
— Будет ещё завтрашний день.
Они умяли кусок сала с хлебом, заедая огурцами.