Наконец часовой встал. Лёгкий ветерок дул с его стороны и доносил запах сапожной ваксы, дешевого табака, пота, оружейной смазки.
Алексей поднялся и, мягко ступая, обошёл броневик. Часовой был теперь за бронекорпусом, только руку протяни.
Алексей бросил гальку через голову часового, влево. Немец услышал и вначале повернул голову, а потом повернулся всем телом. Алексей шагнул из-за броневика и ударил его ножом в спину, чуть ниже лопатки. Часовой стал заваливаться набок. Алексей придержал тело и осторожно опустил его на землю. Если бы часовой упал, то загремел бы оружием и стальным шлемом. А шум не нужен, он насторожит.
Чтобы тело сразу не бросилось в глаза, Алексей, как мог, затолкал его под броневик. Перепрыгнул невысокий, до колен, штакетный заборчик.
Теперь главное. Он подошёл к двери в избу и толкнул её. Дверь оказалась заперта — осторожничали немцы. Он двинулся вокруг дома. Лето, душно — не может быть такого, чтобы все окна были закрыты. И тут же увидел — с задней стороны сразу два окна были нараспашку. Он заглянул.
Железная кровать с никелированными шариками на спинке — роскошь по довоенным меркам — выделялась белой простынёй. На ней спал немец. Алексей усмехнулся: «Сладко почивает, аж похрапывает во сне, пуская слюну». Он встал на завалинку, подтянулся на руках, уселся на подоконник и тихонько сполз с него. По-иному нельзя, спрыгнешь на пол — а вдруг половица скрипнет?
Из соседней комнаты через дверной проём, по-деревенски задёрнутый занавеской, доносился могучий храп. Там должен быть ещё один, а может — и двое.
Алексей приготовил нож, помедлил. В бою он убивал — но спящего? В его представлении это было, с одной стороны, как-то не по-людски, так настоящие воины не поступают. А с другой стороны, немец — враг, и как ты его убил, никого не волнует.
Внезапно немец заворочался, видимо — почувствовал рядом с собой присутствие человека. Не дай бог откроет глаза и заорёт с перепугу!
Алексей ударил его ножом в сердце. Немец дёрнулся и затих. Алексей вытер нож о простыню. Искать карту и другие трофеи можно потом, а сейчас нужно убить второго немца. Он выглянул из-за шторки.
На деревянной кровати спал долговязый и худой немец. Рядом с кроватью, на стуле лежал аккуратно сложенный мундир и фуражка. На спинке кровати висел ремень с кобурой, причём клапан кобуры был расстёгнут.
Немец лежал на животе, поэтому Алексей с ходу ударил его ножом под лопатку. Немец выгнулся, засучил ногами, и Алексей был вынужден ударить его ножом ещё раз.
Немец затих. Алексей вытер окровавленные руки и нож о постельное бельё, нож сунул в ножны. Осмотрев комнату, он узрел небольшой чемоданчик, поставил его на подоконник. Всё равно света в комнате нет, зажечь его нельзя, и чемоданчик он потом, в лесу посмотрит.
Он уже хотел перейти в другую комнату, как вдруг заметил — из сложенной формы торчит узкий ремешок. Алексей потянул за него, и в руках у него оказалась офицерская сумка-планшет. Он надел ремешок на себя, потом вытащил из кобуры немца пистолет, запасную обойму и всё засунул в карман — пригодится для Саши.
Вернулся в переднюю комнату. И тут ему на глаза попался саквояж. Ну да, не ранец же из телячьей кожи офицеру носить — ими только солдаты пользуются. Он прихватил и его.
Из дома выбрался прежним путём — через окно. Спрыгнув на землю, прислушался. Тишина. Никто не всполошился, не поднял тревогу.
Через калитку он вышел на улицу, поставил чемоданчик и саквояж на землю, опустился на четвереньки, разрезал ножом поясной ремень убитого часового и стянул с ремня магазинную сумку. Автомат у Саши есть, теперь будут патроны к нему. Держать всё это в руках было затруднительно, но Алексей считал, как в поговорке — своя ноша не тянет.
Прячась в тени забора, он прошёл до угла улицы. Шел, остерегаясь, ведь немцы вполне могли пустить по улицам патруль. Но обошлось.
Алексей завернул за угол последней избы. Где-то здесь должен был быть Саша.
— Эй, ты где? — окликнул он бойца.
— Здесь, — негромко ответил тот.
— Помоги, — Алексей отдал Саше магазинную сумку. — Надень на ремень, всё не в руках нести.
Шлёвки от подсумка были широкими, под немецкий ремень, и сумка наделась без проблем.
— Винтовку мою давай, а чемоданчик возьми.
— Что там?
— Откуда мне знать? Идём, пока тревогу не подняли.
Они направились к рощице, где оставили корзину с харчами, и несколько минут искали её в темноте. Бросить бы, время уходит, но еду было жалко. Голод — не тётка, утром есть захочется.
— Пошли отсюда подальше. Если утром немцы собаку по следу пустят, нам худо придётся, поэтому надо за ночь убраться. Хорошо бы ручей найти.