И немцы не выдержали, бросились назад.
Никто больше не стрелял, берегли патроны — их теперь было в обрез. Очень вовремя открыл огонь наш пулемётчик, практически — в упор.
Бойцы перевели дух. Разведчик окликнул Алексея:
— Сибиряк, ты там живой?
— Живой.
— У тебя патроны есть?
— Одна обойма осталась.
— А у меня пусто.
Они пошли по траншеям и окопам, собирая по обойме и даже по одному обронённому патрону. В одном из окопов Алексей увидел своего сержанта — он был мёртв. Голову Кузнецова посекло осколками, и Алексей узнал его по треугольникам в петличке и аккуратной латке на рукаве — он её ещё вчера вечером приметал.
Потери были большие. Ещё одна атака, и от полка ничего не останется.
Посчитали трофеи. У Василия оказалось восемнадцать патронов, у Алексея — двадцать один. Совсем не густо.
— Пошли к пулемётчику, может, у него есть? — предложил Василий.
Пулемётчиком оказался, судя по петлицам и фуражке с зелёным околышем, пограничник. Как он сюда попал, известно было только ему самому. Порядок требовал иметь в пулемётном расчёте два номера, пограничник же был один.
— Привет, земеля!
Разведчик спрыгнул в траншею первым, Алексей — за ним.
— Привет, пехота.
— Патронами богат?
— Половина ленты осталась — она у меня последней была.
— Плохо. Алексей, придётся за траншеи лезть, искать немецкое оружие и боеприпасы.
— Опасно.
— Понятно, не за пряниками в магазин пойдём. А у тебя есть другие предложения?
Пулемётчик пообещал прикрыть в случае чего, только ведь от пули не прикроешь.
Они перебрались через бруствер. Свои винтовки оставили в траншее — лишняя тяжесть.
Первые убитые были не так далеко.
Каждый взял себе по автомату, с нескольких убитых поснимали подсумки с патронами. Удобные были подсумки, на три магазина.
Когда свалились в свою траншею, разведчик спросил Алексея:
— Ты хоть стрелять из их автомата умеешь?
— Не приходилось, — честно признался тот.
— Смотри. Вот так приклад откидывается, вот здесь кнопка защёлки магазина. Затвор оттянул, завёл ручкой в паз — автомат на предохранителе. Ручку вниз опустил — готов к стрельбе. Однако помни, эффективно стреляет недалеко, метров семьдесят пять, от силы сто. В траншее удобен, в ближнем бою. А на двести метров в ростовую фигуру уже не попадёшь.
— Трещотка, — пренебрежительно отозвался о немецком автомате Алексей, — винтовка лучше.
— Как сказать, — не согласился Василий. — Ладно, сам увидишь.
К ним подтянулись ещё несколько бойцов.
— Пожевать чего-нибудь есть?
Алексей вспомнил, что он утром позавтракать не успел, и в желудке засосало.
Решили держать оборону вместе, распределившись в разные стороны от пулемётчика, иначе редких бойцов обойдут со стороны и расстреляют в спину.
Послышался шум моторов. Со стороны немецких позиций двигались два танка, за ними бежало до роты пехоты.
У Алексея на душе стало тоскливо. Их здесь всего двенадцать человек, и боеприпасов кот наплакал — куда им против такой силы? Но вида он не показывал.
Разбежались по траншее.
Танки надвигались, не стреляя. Когда до них осталось метров триста, Алексей приложился к винтовке. Вот он, офицер, в прицеле, пистолетом в руке помахивает.
Алексей выстрелил, с удовлетворением увидев, что офицер упал. И своим выстрелом как будто сигнал танкистам дал. Сразу ухнули оба орудия, заработали танковые пулемёты.
Снаряды разорвались с перелётом.
Бойцы открыли редкий винтовочный огонь. Алексей видел — то один, то другой немец выпадали из цепи. И чем ближе подходили немцы, тем чаще стреляли наши бойцы.
Немецкая цепь не отставала от медленно ползущих танков. Сейчас они доползут и начнут утюжить траншеи, давя живых, а у бойцов не было ни одной гранаты.
Справа прозвучал выстрел пушки, родной «сорокапятки». Один из танков вспыхнул и остановился. Из него стали выбираться танкисты.
Тут уж Алексей не выдержал, решил поквитаться. Троих танкистов успел убить, пока они выбирались из люков. У четвёртого хватило ума покинуть горящую машину через нижний люк.
Оставшийся танк развернулся в сторону пушки. Но артиллеристы, замаскировав пушку, ничем себя не обнаруживали. Поддерживать атаку, двигаясь на русские траншеи, танкисты боялись — ведь один танк подставил бок и сейчас горел.
Танк двинулся вперёд, в сторону предполагаемой позиции пушки.