Вернулся я через десять минут, держа в руках снимок, который доктор внимательно осмотрел.
— Ушиб сильный. Пара микротрещин. Жить будешь. В аптеке купишь мазь от ушибов и повязку тугую наложишь. Не геройствовать. Следующий!
Именно в этот момент, на выходе из травмпункта, меня накрыло. Я представил Кайла и Ворона. Их сейчас латали лучшие целители рода Волконских, используя заклинания и артефакты, каждый из которых стоил больше, чем моя месячная зарплата. Их не просто «чинили». Их восстанавливали. Полностью.
И я окончательно понял. Деньги, которые теперь лежали в моем тайнике под полом, — это не роскошь. Это не новая одежда или дорогая выпивка в баре. Это разница между банкой мази и шансом выжить. Между «заживет как-нибудь» и «будешь как новый».
Мой выбор перестал быть просто нарушением устава. Он стал необходимостью. Единственным способом получить в этой игре больше шансов выжить и убить как можно больше демонов.
Разобравшись с последствиями для тела, я решил, что пришло время заняться кошельком. Необходимо было посетить отделение Императорского банка для получения справки о наличии счета, а потом в бухгалтерию его отдать. А то без зарплаты останусь. Бюрократия была таким же неизменным злом, как и демоны, только куда более скучным.
Отделение Императорского банка было похоже не на финансовое учреждение, а на храм. Высокие сводчатые потолки, отполированный до зеркального блеска мраморный пол, на котором шаги отдавались гулким эхом, и массивные колонны, украшенные гербами с двуглавыми орлами. Воздух был прохладным и пах дорогим парфюмом и деньгами. Я, в своей простой куртке и с ноющими ребрами, чувствовал себя здесь чужеродным элементом, грязным пятном на стерильной поверхности.
Я взял талончик в электронную очередь и уселся на жесткую скамью, ожидая, когда мой номер загорится на табло. Вокруг сновали люди в дорогих костюмах, дамы с идеальными прическами, а за стойками из темного дерева сидели клерки в безупречной форме — бесстрастные жрецы этого храма денег.
— Номер сто двенадцать, окно номер три. — Безжизненный голос вырвал меня из размышлений.
Я подошел к стойке. Молодая девушка с холодными глазами молча взяла мои документы, сверилась с базой, протянула бланк и прикованную цепочкой ручку. Я заполнил бумаги, поставил подпись. Она несколько раз ударила по столу тяжелой печатью и протянула мне справку. Вся процедура заняла не больше пяти минут. Для империи я был лишь строчкой в реестре. Номером счета.
Вернувшись в свою комнату, я провернул ключ в замке, и щелчок показался мне самым приятным звуком за весь день. Я прислонился спиной к двери, закрыв глаза. Все. Миссия «стать нормальным сотрудником» была выполнена. Великий подвиг. Сразился с очередью в банке и победил бюрократическую гидру о трех головах: «Заявление», «Справка» и «Печать».
Оставшийся день я провел в ничегонеделании, отъедался и спал, ведь с утра начнется новое дежурство.
Ровно в восемь утра я стоял перед дверью нашего кабинета. Ночь прошла в тяжелом, беспокойном сне, но мазь, кажется, помогла.
Я толкнул дверь. И замер на пороге.
Вся команда была в сборе.
Они стояли плотной группой у стола Кайла, вполголоса, но оживленно что-то обсуждая и указывая на разложенную на столе карту. В воздухе висела атмосфера не уныния, а сосредоточенной, деловой подготовки. Но не это меня поразило.
Меня поразили Кайл и Ворон.
На них не было ни единого бинта, раны или синяка.
Кайл стоял прямо, не хромая, и его левая рука, еще вчера безвольно висевшая вдоль тела, теперь уверенно лежала на столешнице. На лице не было и намека на вчерашнюю серую усталость. Ворон стоял рядом с ним — не бледная тень, а все тот же собранный, цепкий стрелок с острым, внимательным взглядом. Никаких признаков того, что меньше суток назад этот человек лежал без сознания в собственной крови.
Я смотрел на них, и в голове не укладывалась эта картина.
'Сутки. Прошли всего лишь одни сутки, — пронеслось в голове. — Еще вчера эти двое были готовы к отправке в морг. А сейчас стоят, как будто вернулись не с того света, а с элитного курорта. Вот что значит «Целительский центр Волконских». Нет, я, конечно, знал, что опытные целители творят чудеса, но одно дело знать или слышать, а другое — видеть.
Мое ошеломленное молчание в дверях, видимо, стало слишком очевидным. Первой меня заметила Лиса — на ее губах промелькнула тень понимающей улыбки. Гром коротко кивнул, а Кайл оторвался от карты и впился в меня своим обычным пронзительным взглядом. В нем читалось одобрение.
— Заходи, Зверев, чего застыл? — бросил Кайл, возвращаясь к обсуждению.