Напряжение нарастало. А что, если они не смогут помочь? Что, если я потрачу все свои деньги, а в итоге услышу тот же вердикт, что и в «Эгиде»?
Прошел почти час, прежде чем в зале снова появился администратор. Я инстинктивно выпрямился в кресле.
— Господин Зверев, благодарю за ожидание, — произнес он все тем же бесстрастным тоном. Но затем сделал короткую паузу, и в его голосе появились новые, более серьезные нотки. — Ваше дело оказалось несколько… неординарным.
Я напрягся.
— Заключение доктора Ефимова было немедленно рассмотрено консилиумом наших ведущих специалистов, — продолжил он, глядя мне прямо в глаза. — По итогам их обсуждения было принято решение, что вашим случаем займется лично его светлость, князь Волконский.
Князь? Лично?
Я с трудом сглотнул, пытаясь сохранить невозмутимый вид.
— Его светлость готов вас принять. — Администратор, казалось, не заметил моего шока. — Прошу за мной.
Я молча встал и последовал за ним по длинному, залитому мягким светом коридору. Теперь каждый шаг казался тяжелее. Я шел не просто на прием к целителю, а к главе не самого слабого рода и по совместительству весьма сильному магу.
Мы остановились у двери, которая ничем не отличалась от стены — просто гладкая панель из темного матового стекла. Администратор коснулся скрытого сенсора.
— Господин Зверев прибыл, — произнес он в пустоту.
Изнутри донесся глубокий, немного скрипучий голос:
— Входите.
Дверь бесшумно скользнула в сторону, открывая проход. Я сделал шаг внутрь, и стерильная, холодная современность коридора сменилась совершенно иным миром.
Кабинет Волконского был огромным, заставленным книжными шкафами из темного дерева до самого потолка. Сотни, если не тысячи, фолиантов в кожаных переплетах с золотым тиснением заполняли полки, источая густой, пьянящий запах древних знаний, пыли и пергамента. Посередине комнаты стоял массивный письменный стол с современным компьютером.
А за столом сидел он. Князь Волконский.
Это был мужчина лет шестидесяти, с редкими седыми волосами, собранными в небольшой хвост, и острым, невероятно проницательным взглядом из-под густых, нависающих бровей. Одет он был в свободный домашний халат из темно-зеленого шелка, что придавало ему вид скорее университетского профессора или архивариуса, нежели одного из могущественнейших целителей империи.
— Приветствую вас, господин Зверев. — Волконский махнул рукой, указывая на глубокое кожаное кресло напротив своего стола. Его голос был глубоким, немного скрипучим, как у человека, который больше читает, чем говорит. — Присаживайтесь.
Я молча сел, чувствуя себя курсантом на экзамене.
Волконский внимательно оглядел меня, затем перевел взгляд на документы, лежавшие перед ним на столе.
— Итак, Александр. Я ознакомился с заключением доктора Ефимова. Цифры и сканы — это объективная картина. Но магия — это не только сухая наука, — он поднял на меня свой пронзительный взгляд. — Расскажите мне все сами. С самого начала. Не как пациент врачу, а как маг магу. Что вы чувствуете? Как вы это видите?
Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Рассказывать эту историю было все равно что вскрывать старую, так и не зажившую рану.
— Все началось, когда мне было лет пять, — начал я, и голос предательски дрогнул. — Мы гуляли в парке. Я, отец и мать. Обычный день, ничего не предвещало беды. Но потом… появился демон.
Горький комок подступил к горлу, и я с трудом проглотил его.
— Он убил отца прямо у меня на глазах. Не просто убил, а… выжег его изнутри, оставив лишь пустую оболочку. Мать… она пыталась спасти меня. Запихнула в какой-то лаз под корнями старого дерева, а сама… сама погибла, отвлекая его. Демон хотел прикончить и меня. Я помню, как его когтистая лапа дотянулась до меня, даже сквозь дерево. Он не смог схватить, лишь проехался когтями по груди. Я почувствовал жгучий холод. А потом подоспели охотники, как уж я выжил, не знаю, но бой там был неслабый. Как я потом узнал, от парка почти ничего не осталось.
Я сделал паузу, переводя дыхание. В кабинете воцарилась тишина, прерываемая лишь тиканьем старинных часов.
— Дальше был интернат. Поступил в академию, где выяснилось, что дар у меня дефектный. Любая магия, которую я пытаюсь выпустить на расстояние больше пары метров, просто… рассеивается. Пшик, и все. Поэтому в личном деле так и написали: «Маг-универсал. Дефект».
Я посмотрел на свои руки.
— Я думал, это просто брак. Моя личная аномалия. Но недавнее обследование у доктора Ефимова показало, что все гораздо хуже.