Я осмотрел его, проверил замок. Решил, что за одну ночь его здесь точно никто не тронет — слишком дерзко. А завтра поговорю с Толиком, может, у коменданта найдется какой-нибудь запирающийся угол в подвале для хранения такого зверя.
Поднялся в свою комнату. Принял душ, смывая пот и адреналин. Чувствовал, как усталость тяжелым одеялом навалилась на меня, но сон не шел. Я лег в постель, но в голове крутились мысли. Не о демонах. Не о деньгах. О мотоцикле.
Это была моя первая серьезная покупка. Первая вещь, которую я, сирота из приюта, купил не потому, что было нужно, а потому что хотел. Вещь, оплаченная кровью, риском и странным долгом механика, которому мы спасли жизнь. Это был вкус свободы.
Сон оборвался так резко, будто кто-то дернул невидимый рубильник. В оглушающей тишине комнаты назойливо, как злой комар, пищал коммуникатор. Я рывком сел на кровати, и сердце пропустило удар. На экране светилось короткое текстовое сообщение: «Команда. Общий сбор. Срочно прибыть в отдел!».
Ниже мелким шрифтом значился номер дежурной части. Звонить не было смысла. Команда «Общий сбор» — это не учебная тревога и не приглашение на совещание. Это сигнал, который используют, только когда дела принимают совсем паршивый оборот, а уточняющие вопросы лишь крадут драгоценные секунды.
Внутри что-то сжалось ледяными тисками предчувствия. Мышцы сработали раньше, чем мозг успел подавить панику. Руки уже натягивали плотную ткань формы поверх майки. Секунда — и я защелкиваю пряжки на поясе, еще одна — и ладонь ложится на холодную рукоять меча, прислоненного к кровати, а там и кобура с табельным.
Рывком распахнув дверь, я вылетел в коридор.
В нашей общаге жили сотрудники разных городских отделов, и сейчас тревога, похоже, подняла всех. Этаж гудел, как растревоженный улей. Я понесся вниз по лестнице, на одном из пролетов поравнялся с Борькой из четыреста пятнадцатой — худощавым парнем с вечно слипающимися глазами, который даже сейчас умудрялся выглядеть сонным.
— Что стряслось? — выдохнул я, не сбавляя шага.
Он покосился на меня, и в его глазах мелькнула тревога.
— Шут его знает, говорят, что-то серьезное, — бросил он, перепрыгивая через две ступеньки.
Вылетев из дверей общежития, я рванул к своему байку. Холодный воздух немного привел в чувство, но адреналин уже гнал кровь по венам с бешеной скоростью. Мой «Цербер» ждал у входа, припаркованный под старым фонарем. Я перекинул ногу через сиденье, нажал кнопу запуска. Двигатель взревел, разорвав тишину ночи низким, хищным рыком. Не теряя ни секунды, я выжал газ и сорвался с места, вливаясь в поток таких же одиноких огней, несущихся по опустевшему городу к одной цели.
Рев «Цербера» стих, когда я резко затормозил у самых ворот отдела. Горячий двигатель щелкал, остывая, но у меня не было времени на сантименты. Я спрыгнул с байка еще до того, как он полностью остановился, и рванул внутрь.
Если в общежитии был улей, то здесь — настоящий муравейник, работающий по четким, но непонятным со стороны законам. Люди в форме и сотрудники в штатском носились по коридорам, слышались резкие выкрики приказов. Меня подхватил общий поток и понес в центральный зал для брифингов. Его обычно использовали для квартальных отчетов, но сейчас атмосфера была далека от офисной.
На импровизированной трибуне стоял Мазафака. Голос, который обычно рубил воздух приказами, гремел под сводами зала, перекрывая любой шум.
— … прорыв подтвержден на Сенной площади и в районе Апраксина двора! — донеслось до меня. — По предварительным данным, противник от второго до пятого уровня!
Пятый уровень? У меня в горле встал ком. Перед глазами на миг промелькнула та тварь в доспехах, что играючи разрубила демона послабее.
— Весь личный состав отдела переводится на боевое положение! — продолжал начальник. — Оружейные склады открыты. Разрешаю применение спецбоеприпасов и алхимических препаратов по протоколу «Красный». Оперативное руководство на месте осуществляет Полковник Ермак. По прибытии поступить в его полное распоряжение. Вопросы есть? Нет. Выполнять!
Последнее слово ударило как выстрел. Толпа взорвалась движением. Я протиснулся к нашему крылу, мысленно прокручивая услышанное. Весь отдел. Полковник Ермак, незнакомое имя, наверное, кто-то из управы.
Ворвавшись в наш кабинет, я застал там Кайла и Ворона. Картина была до боли знакомой. Кайл, непроницаемый как скала, сидел за столом и методично, с ледяным спокойствием, снаряжал обоймы для своих огромных пистолетов. Каждый патрон — маленький серебристый снаряд с тускло светящимся синим сердечником — вставал на свое место с выверенным щелчком. Рядом Ворон раскладывал на столе ряды склянок: зеленые — для регенерации, красные — для выносливости.