Я посмотрел текст, и у меня перехватило дыхание. Скорость. Именно то, чего мне так не хватало. То, что могло бы спасти меня от ранения в последнем бою. Это был инструмент, идеально подходящий под мой стиль боя. И это был знак доверия.
— Спасибо, капитан. — Я поднял на него глаза. — Большое спасибо.
— Смотри, не споткнись на сверхзвуковой, — с усмешкой бросила Лиса.
— Отличная штука, Саня. — Гром хлопнул меня по здоровому плечу. — Теперь будешь летать как пчела и жалить… ну, ты понял.
Кайл отпустил команду. Гром и Ворон тут же ушли отсыпаться. Лиса, задержавшись у двери, подмигнула мне и тоже скрылась в коридоре.
Я остался в кабинете один, свернул свиток.
И тут вспомнил о Светке.
Вспомнил ее тревожный голос по коммуникатору, когда отвечал, а Лиса в моей футболке пила мой кофе. Я соврал ей. Сказал, что все в порядке и скоро позвоню. И не позвонил.
Волна стыда, острая и холодная, пронзила меня.
«Доберусь до дома и наберу», — решил я и направился в общагу.
Повернул ключ. Дверь открылась, я шагнул внутрь.
И замер.
Это была не моя холостяцкая берлога. Воздух был чистым, пахнущим свежестью и чем-то теплым, домашним — блинчиками. Разбросанные вещи были аккуратно сложены, книги стояли ровными рядами, а моя форма, которую я считал безнадежно испорченной, лежала чистой стопкой. На маленьком столике рядом с тарелкой горячих блинчиков горела свеча, отбрасывая мягкий, танцующий свет.
Светлана сидела на диване, завернувшись в плед, и читала книгу. Она выглядела как островок спокойствия и уюта в моем хаотичном мире.
— Что… как? — Это все, что я смог пробормотать.
Она подняла на меня свои большие глаза.
— Ты так и не позвонил, а я сказала, что явлюсь к тебе. — Девушка улыбнулась. — Вот и… поговорила с вашим Степанычем. Сказала, что я твоя девушка и хочу приготовить ужин. Он оказался не таким уж и злобным, а потом даже помог донести продукты.
Она встала, подошла ко мне.
— Ты хоть что-нибудь ел? — глянула она на меня.
И я замотал головой.
— А это… — Она нахмурилась, кивнув на уже постиранную и аккуратно сложенную стопку формы, которую она, очевидно, нашла в ванной и вытащила. — Чья это форма? Она меньше на несколько размеров, чем твоя.
Вот черт. Форма Лисы.
Мир на мгновение сузился до этого вопроса, на который у меня не было ответа.
Любая ложь прозвучала бы фальшиво, любая правда — жестоко.
— Это… сложно, — выдавил я. — Это форма коллеги. Она осталась после… после смены.
Это прозвучало жалко даже для моих собственных ушей.
Светлана смотрела на меня долго, не мигая. В ее глазах не было истерики. Только холодное, горькое понимание.
— Коллеги⁈ — Она не спрашивала. Она утверждала.
— Света, это не то, что ты думаешь.
— Да, Саша. Вот именно. — Ее голос стал твердым. — Все у тебя «не то, что я думаю». Сложная работа. Сложные раны. Сложные… коллеги, которые оставляют у тебя свою форму.
Она взяла свою куртку и подошла к двери.
— Светлана, подожди… — выдавил я из себя.
— Разберись со своей жизнью, Саша, — сказала она, не оборачиваясь. — Я… Я не могу быть частью… вот этого.
Дверь тихо щелкнула.
Я остался один посреди идеально чистой комнаты, которая пахла блинчиками.
Рухнул на диван. И тут же зазвонил коммуникатор.
«Лиса».
— Ну что, герой, — раздался ее веселый голос.
— Лиса, какого хрена твоя форма делает у меня дома⁈ — прошипел я.
— Ой, да ладно тебе, — засмеялась она. — Забыла. Но я готова искупить вину. Ты же предлагал обмыть своего «Цербера»? Так давай обмоем.
— Хорошо, — выдохнул я. Злость на Свету, которая явилась без приглашения, на Лису, которая забыла вещи, на самого себя требовала выхода. — Но…
— Без «но». Жду тебя в «Белом Якоре». Через час. Не вздумай слиться.
«Белый Якорь» оказался респектабельным баром — темное дерево, карты старых подземелий на стенах и запах дорогого алкоголя.
Лиса сидела за столиком в углу в облегающем черном платье, похожая на королеву из теневого мира.
— Выглядишь… потрясающе, — вырвалось у меня.
— Знаю, — подмигнула она. — Ну что, присаживайся, герой.
Я только собрался высказать Лисе, что думаю о ее забывчивости, учитывая, какую она мне подставу устроила, но в этот момент мимо нашего столика проходил тот самый лейтенант со шрамом. Он резко остановился, его взгляд, полный пьяного презрения, впился в меня.