Человеком, к которому Хакетт относился так дружелюбно, был Шон.
OceanofPDF.com
ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ
НА МИНУТУ Я НЕ МОГ ГОВОРИТЬ, НЕ МОГ ДВИГАТЬСЯ, НЕ МОГ
Даже дышать было еле еле. Я испытала ту же отрешенность от тела, что и ночью, и смотрела на происходящее с высоты птичьего полёта, словно на киноленту: мужчины приближались к своему отцу, а женщина покорно стояла в стороне.
Трудно было понять, что хуже: снова увидеть Хакетта или видеть его таким непринуждённым с Шоном. Фотофиниш, который мало что мог решить.
«Вы опоздали, чем ожидалось». Голос Грегора, похожий на тихое ворчание, заставил их замолчать, но не смог по-настоящему омрачить их дружелюбие.
«Расслабься, папа . Путешествие было долгим и не без трудностей, — сказал Иван, — но всё хорошо. Они уже здесь». Он плюхнулся на диван напротив, словно сам изнурённый, вырвавшись из зоны боевых действий за рулём одного из грузовиков. Позер, но опасный.
«Не совсем «все», — сказал я. — А что случилось с остальными грузовиками?»
«О чем ты, черт возьми, говоришь, женщина?» — потребовал Хакетт.
Что-то в этом вопросе меня удивило. Не сам вопрос, а то, как он был задан. Я понял, что он впервые обратился ко мне, посмотрел прямо, с тех пор как мы оказались лицом к лицу в зале британского суда.
«Цифры настолько просты, что даже вам не составит труда их понять», — сказал я. «Вы сошли с корабля в Одессе с пятью грузовиками, а прибыли сюда только с тремя. Где же остальные два?»
Наступила короткая тишина, от которой в воздухе повисло покалывание, а затем Иван начал медленно и томно хлопать в ладоши, выражая свое оскорбление.
«О, очень хорошо». В его голосе сквозило презрение. «Интересно, как долго твой изворотливый ум работал, чтобы придумать эту ложь?» Он
Он посмотрел на отца. «Видишь, она хитрая сука, как я тебе и говорил. Сначала пытается сказать, что я убил Клея, а теперь, когда мы уничтожили целых два грузовика, — пуф!» Он ещё раз театрально щёлкнул пальцами. «Как Дэвид Блейн».
Грегор повернул голову в мою сторону, лицо его было тяжёлым. «Откуда вы знаете, сколько грузовиков приземлилось в Одессе?» В его тоне слышалась нерешительность, словно он чувствовал необходимость спросить, но не хотел знать.
«Вы думаете, я бы приехал сюда без разведданных?» — мягко спросил я. «Пять грузовиков погрузились на черноморский паром в порту Ризе на севере Турции и высадились вчера утром на Украине».
«Почему ты не говорил об этом до сих пор?» — спросил Грегор. Его слезящиеся глаза на мгновение встретились с моими, и мне показалось, что я увидел в них боль, но она так же быстро исчезла, как и появилась.
«Возможно, потому, что я не думал, что кто-то из ваших людей будет настолько глуп, чтобы попытаться обмануть вас».
«Ха!» — Иван вскочил на ноги и ткнул мне пальцем в лицо. Я даже моргнуть не успел, как в меня брызнула слюна. Он повернулся и протянул руки к отцу.
«Если бы чудесным образом появилось пять грузовиков, она бы сказала тебе, что их должно быть семь, а?»
«Ну, я не помню, чтобы мы хоть немного потеряли в дороге», — легко ответил Хакетт. «А ты, Шон?»
До этого момента Шон молчал, но и не отрывал от меня глаз. Он продолжал смотреть на меня ещё несколько мгновений, прежде чем покачал головой. «Три», — сказал он.
Он мог бы с тем же успехом надеть черную шапку и сказать мне, что отсюда меня отвезут на место казни... Я оторвал взгляд от Шона.
«Интересно, сколько Клэй должен был у тебя украсть?» — спросил я Грегора. «Случайно, не хватит ли этого на два грузовика?»
«Ты ЛЖЕЦ!» – обвиняющий палец Ивана снова ткнул мне в лицо. Я едва удержался от желания схватить его и вывернуть, лишь чтобы почувствовать, как хрустят кости и рвутся связки. Лишь чтобы услышать, как его крики заглушают те, что отдаются в моей голове.
Не знаю, что отразилось на моём лице, но он автоматически отступил, насторожившись. Затем он нахмурился, злясь на себя – но ещё больше на меня – за то, что спровоцировал такую реакцию.
«Она всегда была любительницей выдумывать истории, — сказал Хэкетт. — Они были хороши — просто недостаточно хороши, если вы понимаете, о чём я. Достаточно убедительны, чтобы уложить вас в дерьмо, но не выдерживают пристального внимания. К тому времени, конечно, было уже слишком поздно. Дерьмо летело, и часть его прилипала».
Я оттолкнула ложь, произнесённую тем ехидным тоном, который я так хорошо помнила. Больше всего меня беспокоило то, что все присутствующие, похоже, приняли это за чистую монету. Я не чувствовала себя настолько угнетённой числом, маневренностью и огневой мощью со времён армии. Но больше всего меня ранило презрение на лице Шона.