Атака.
Я вытащил другой журнал – тот, где модели были чуть более одеты – из кармана украденного пальто, сжал его в кулаке. Я сбросил пальто с плеч, и оно упало. Оно, возможно, и смягчило удар, но и замедлило бы меня. К тому же, я не собирался получать удары.
Я уже продумал, что может сделать мой противник, войдя. Он может сразу войти. Может отвернуться от меня и подойти к столу. Или может повернуться ко мне, возможно, потянувшись за связкой ключей с внутренней стороны двери. Я наложил на каждое изображение сетку точек удара, успев сделать один глубокий вдох.
Дверь открылась. Вошел мужчина во флисовой кофте, но без плотной верхней куртки. Он начал отворачиваться от меня. Я ударил его тупым концом свернутого журнала в правую почку, напрягая всю свою силу и мышцы. Ноги подкосились, и он начал сгибаться, падая, хватаясь за стол.
Он с трудом вздохнул, словно собираясь закричать. Я перегнулся через него, закрыл дверь плечом и схватил его за волосы на макушке. Запрокинув ему голову, я полоснул журналом по гортани с такой силой, что единственным звуком, который он смог издать, было приглушённое бульканье.
Держа руки у горла, он опустился до самого низа. И когда он это сделал, я хорошо разглядел его лицо и узнал его.
Хакетт.
Я убеждал себя, что добавляю удары по его локтям, запястьям и коленям, чтобы временно обездвижить его, но не был уверен на сто процентов, что говорю правду. Я знал лишь, что, когда он поднял на меня глаза, они расширились от осознания и страха, и в этот момент я вернул себе хотя бы малую часть того, что он когда-то у меня отнял.
Этого было недостаточно.
Я снова взял журнал в руки. Никто никогда не думал, что что-то из бумаги может быть таким эффективным оружием, но в те времена, когда я преподавал самооборону, я всегда советовал людям именно это.
– особенно женщинам – носить с собой. Он выглядит безобидным, не угрожающим и
Конечно, в суде его не сочтут готовым к использованию. Но, если свернуть его вот так, он запросто пробьёт внутреннюю дверь — или, если понадобится, войдёт во внутренний орган.
Из-за забастовки почек Хакетту наверняка придется несколько дней мочиться кровью.
Если ему повезет...
Я приготовился, увидел, как он рефлекторно вздрогнул. Я опустил магазин, метнув его вниз, в область сразу за виском, где сходятся четыре основные кости. Когда-то я мог бы их назвать. Теперь же я просто знал, куда целиться, чтобы попасть точно в точку — в самое слабое место черепа, под которым проходит артерия. Ту точку удара, которая заставляет боксёров отскакивать от мата, прежде чем они понимают, что проиграли бой.
Я нанёс удар. Хакетт сник. Он уже не мог подняться.
Я стоял над ним, дыша тяжелее, чем требовалось после затраченных усилий, кулаки болели от необходимости продолжать его бить.
Кровь так сильно стучала у меня в ушах, что я едва услышал, как снова открылась дверь, пока не уловил это краем глаза.
Я присел и развернулся, но кто-то схватил меня за обе руки и отбросил обратно в угол за дверью.
"Чарли!"
Даже вспомнив голос Шона, я все еще не могла позволить себе расслабиться.
«Ради всего святого, не убивайте этого ублюдка», — прорычал он. «Он нам нужен».
OceanofPDF.com
ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ
«ЗАЧЕМ ОН НУЖЕН?» — СПРОСИЛ Я.
«Пригвоздить этого ублюдка Пэрриса к чертовой стене».
Он бросил эти слова через плечо, наклонился к лежащему на земле человеку и приподнял одно веко.
Я изумлённо посмотрел на него. «Хэккет сказал тебе, что Пэррис приказал… всё, что произошло?»
Шон покачал головой. «Нет, это сделал Клэй. Я нашёл этого беднягу таким.
Истекающий кровью, умирающий. Он хотел, чтобы я знал... как его последнее, блядь, признание.
Конечности Хакетта двигались слабыми кругами, словно спящая собака, которая во сне всё ещё гоняется за кроликами. Мне стало интересно, за кем гоняется Хакетт, и я решил, что не хочу знать. И, что ещё хуже, мне было всё равно.
Шон не слишком нежно ударил мужчину по лицу. Это не разбудило его. Шон тихо выругался.
«Так... все, что ты сказал Грегору, было...?»
Он бросил на меня быстрый пренебрежительный взгляд. «Что, ты подумал, что я это имел в виду?»
Я отодвинулся в сторону, чтобы видеть сквозь сетчатое стекло. Это также дало мне хороший повод не смотреть ему в глаза.
«Ну, скажем так, вы были очень убедительны».
Он вздохнул с усталостью, в которой чувствовалось скорее разочарование, чем удивление.
«Я должен был быть таким. Ты же знаешь, сколько я работал под прикрытием в армии, и Пэррис тоже. Если бы он подумал, что я притворяюсь, я бы сейчас лежал в яме под снегом».