Она очень притихла по телефону, когда я повторил заявление Пэрриса о том, что у неё нет ресурсов для организации какой-либо спасательной операции. Что, если это молчание было вызвано не его верным мнением, как я предполагал, а тем, что её ребята уже были в пути? Она не была уверена, что связь надёжна, поэтому лучше было промолчать, даже если это меня разозлит, чем подвергать своих людей опасности.
Я не стал ничего этого озвучивать. Шон никогда с ней не встречался — насколько мне было известно, — так что это было бы в лучшем случае риторическим замечанием.
Когда мы приблизились к тому месту, куда Ушаков впервые привел меня в здание, Шон плечом распахнул боковую дверь и протолкнул Хакетта внутрь.
Внутри была комната отдыха с парой кухонных шкафов, чайником, раковиной и сушилкой для посуды, в которой стояли вымытые кружки. В комнате стоял поцарапанный стол.
В центре, в окружении разномастных стульев, состояние которых было лишь немногим лучше, чем у того, что стоял в гаражном кабинете. На столе стояла потрескавшаяся миска с белым сахаром и красные, коричневые и жёлтые бутылочки-контейнеры, какие можно найти в дешёвой придорожной закусочной. Содержимое каждой бутылки застывало у горлышка.
Шон повалил Хакетта на ближайший стул, дав команду:
«Оставайся», — затем он посмотрел на меня.
«О нет, — сказала я. — Я не собираюсь с ним нянчиться».
«Чарли, у нас нет выбора. Мне нужно получить эти диски безопасности, и вероятность того, что меня остановят, гораздо меньше, чем тебя. Если ты не заметил, в Venko нет программы равных возможностей для персонала».
«Кроме горничных», — сказал Хакетт, голос его всё ещё был хриплым после удара в гортань. Он хрипло усмехнулся. «Половина из них — проститутки, которые ведут себя как…»
Шон схватил его за горло, буквально подавляя то, что тот собирался сказать. «Твоя жизнь в руках Чарли», — сказал Шон, встряхнув его, прежде чем отпустить. «Не давай ей повода, на который она надеется, чтобы закончить начатое».
«Эй, ты не можешь оставить меня с этой сумасшедшей сучкой. Ты же обещал!» — Хакетт закашлялся.
«Ей можно доверять», — сказал Шон, пристально глядя мне в глаза. «Она профессионал, правда, Чарли?»
«Шон…» — начал я предостерегающе.
Он подошел ближе и пробормотал: «Пожалуйста, не делайте из меня лжеца...»
.”
Я помедлил ещё немного, а затем кивнул. «Только поторопись, ладно? Не знаю, надолго ли хватит моей решимости».
Он одарил меня чем-то вроде улыбки, но улыбка появилась и исчезла слишком быстро, чтобы быть уверенным. Приоткрыв дверь, он выглянул в коридор, проскользнул внутрь и исчез.
Снова оставив меня одну в комнате с Джеймсом Хакеттом.
На мгновение единственным звуком в комнате стало жужжание люминесцентной лампы под потолком. Хакетт сглотнул, заметавшись взглядом по углам, словно ища, где бы спрятаться.
«Так что же случилось с этими двумя несуществующими грузовиками?» — резко спросил я. «Те, которые так и не сошли с корабля в Одессе».
На его лице отразилось удивление. Из всех тем, которые я мог выбрать, эта, похоже, не была первой в его списке. Казалось, он даже испытал облегчение.
Во всяком случае, мне стало достаточно легче, чтобы ответить.
«Мы оставили их на охраняемом складе по пути», — сказал он с самодовольной улыбкой. «Чтобы вернуть их позже».
«Почему Приднестровье?»
Его рот открылся и снова закрылся, когда удивление сменилось раздражением.
«Какого черта...?»
«Просто ответь на вопрос, Хакетт».
Он на мгновение помрачнел, а затем неохотно сказал: «Это небольшое государство, если его можно так назвать. ООН считает его частью Молдовы, но после распада СССР там произошла небольшая гражданская война. Законы там могут быть более… гибкими, скажем так. Иван сорит деньгами, заводит много новых друзей».
«Так это был Клей, или Иван все это время крал у своего отца?»
Хакетт рассмеялся: «О, он бы так и сделал, если бы первым до этого додумался».
«Он готовит почву для захвата власти, не так ли?»
«Я бы так сказал, да», — Хакетт кивнул, приложив руку к голове, которая, должно быть, всё ещё дико болела. «И сомневаюсь, что он станет ждать, пока его старик покинет этот бренный мир по естественным причинам, если вы понимаете, о чём я».
Я тихо выругался.
«Так... где же ты тогда научился так драться?» — спросил он, всё ещё потирая голову там, где я его ударил. «Не в армии же, а?»
«Ну, ты, твои приятели и Пэррис об этом позаботились, не так ли?»
«Эй, послушай…»
«Не надо», — сказала я холодно и решительно. «Никаких оправданий. Никаких пустых слов о том, как тебя к этому принудили. Я знаю, что такое быть принуждённым.