Он следил за каждой моей реакцией, не давал мне нигде спрятаться, беря всё и давая всё взамен. Думаю, именно эта его безжалостность и привлекала меня больше всего. Именно это качество в нём и стало причиной моего падения…
Крейсер замедлил ход и съехал с главной трассы на второстепенную дорогу, ведущую к чему-то, похожему на заброшенную промышленную зону. Водитель так быстро входил в повороты, что любая мысль о выпрыгивании из машины была обречена на провал. И это не считая отсутствия ручек или…
Стеклоподъёмники на внутренней стороне задних дверей. Стекла имели пожелтение, что говорило о наличии какого-то армирования.
Я сберег свои ресурсы для более перспективной возможности.
В задней части патрульной машины было душно. Сидевшие впереди мужчины включили кондиционер на полную мощность, но сквозь щель в плексигласовом экране между нами почти не проникал воздух. Я надеялся, что, куда бы мы ни направлялись, мы скоро доберёмся, иначе я потеряю половину веса от пота.
На улицах не было ни души. Припаркованные машины и здания, мимо которых мы проезжали, были покрыты слоем пыли, словно о них забыли.
Наконец, мы резко повернули налево через открытые рольставни на первый этаж пустого складского здания. Контраст между едким светом снаружи и тусклым интерьером на мгновение ослепил меня.
Когда мои глаза привыкли, я увидел «Кадиллак Эскалейд» с тёмной краской и ещё более тёмными стёклами. Он блестел от полировки, словно они всё это время ждали, пока мы его отремонтируем. Вокруг него стояли трое парней в боевой форме и бронежилетах. У всех было автоматическое оружие — пара М4 и компактный H&K. Я не воспринял это как обнадеживающий знак, свидетельствующий о моём здоровье.
Машина остановилась, и оба мужчины вышли. Офицер, который всё это время разговаривал, подошёл к ним. Его жесты были осторожными, но менее выраженными, чем во время нашей остановки. Либо это были люди, которым он доверял, либо с которыми он уже имел дело. Второй офицер остался за открытой дверью, сжимая в руках своё оружие.
Один из троицы отцепился и вышел вперёд, оставив MP5K болтаться на плечевом ремне. Последовали разговоры и жестикуляция. Я понял, что офицер пытается сыграть на том, как трудно меня было задержать, и поэтому завышает цену. Новичок не собирался этого терпеть.
Ни он, ни другие мужчины в «Кадиллаке» не были похожи на иракцев или, если уж на то пошло, кувейтцев. Впрочем, все они были крепкими парнями; это, как правило, универсальный типаж. Я изучал их лица, каждого по очереди, так же, как изучал двух мужчин в передней части патрульной машины во время поездки. Я бы снова узнал этих двоих по форме ушей, отчётливо видных под скошенными беретами.
Человеческое ухо уникально по форме. Кажется, однажды кого-то поймали и осудили по отпечатку уха, прижатого к окну.
Во время коротких переговоров я сидел и потел от остаточного тепла. Даже без прямых солнечных лучей я чувствовал, как влага стекает по складкам позвоночника.
Через мгновение двое мужчин достигли некоего соглашения. Посылка — деньги? Наркотики? — перешла из рук в руки. И всё вокруг заулыбалось.
Офицер поманил своего коллегу, который повернулся достаточно далеко, чтобы открыть одну заднюю дверь. Он дёрнул стволом пистолета, давая понять, что это конечная остановка, и мне следует покинуть поезд.
«Нет, спасибо», — весело ответил я. «Думаю, я пас».
Он не понял всех слов, но смысл уловил достаточно ясно.
Он нахмурил брови и, шепча, обозвал меня и мою мать чем-то нелестным и, как мне показалось, физически невозможным. Странно, как первыми словами, которые всегда слышишь в любом языке, оказываются оскорбления.
Офицер злобно посмотрел на меня и отдал более настойчивое распоряжение. Я улыбнулся ему и не двинулся с места.
Он взглянул на своего начальника и пожал плечами. Пленники так себя не ведут. Он наклонился, неловко держа М4 в одной руке, и схватил меня за запястье.
Я позволил ему схватить меня, затем легко ослабил хватку и сжал его руку в простой замок. Он застонал, пытаясь вырваться. Я затянул замок, чувствуя, как скручиваются кости и сухожилия, зная, что его рука от локтя и ниже, должно быть, горит.
Он начал наводить оружие. Я держал его за запястье, развернулся на сиденье и ударил трубкой в передний край дверного косяка, зажав ему другую руку. Затем я перекатился назад и ударил его ногой прямо в горло.
Он упал, задыхаясь. Я отпустил его как раз в тот момент, когда за моей спиной резко распахнулась задняя дверь, и другой офицер яростно влетел в машину. Я увидел, как он поднял руку. Вдруг что-то твёрдое стремительно двинулось в мою сторону. Моё зрение раскололось, смешавшись с ослепительным светом и болью.