Эта история была так же хороша, как и любая другая.
«Ага. Он, должно быть, очень многим обязан тебе, этот человек, раз ты поехал за ним сюда».
«Кто-нибудь сказал, что это был мужчина?»
«Нет, но... вы женщины ...»
Я едва избежал нескольких ударов кулаком в лицо. «Хорошо, да, это тот человек, которого мы ищем. Мы полагаем, он приходил к вам дня три-четыре назад».
«Человек с моей репутацией встречается со многими людьми».
«Не западные люди и не такие, как этот человек. Вы бы его не забыли. Может быть, он привёз с собой что-нибудь подобное… товар?»
Товар. То же слово, которое использовал дядя Мо в Зубайре. Он советовал нам не упоминать его имя в представлении, но, учитывая, как яростно он выражал своё несогласие с восстанием и последовавшим за ним беззаконием, зачем он вообще направил нас к Лихайби?
И какого черта Шон делал во всем этом?
«Мы хотим найти именно его, больше, чем вашего знакомого».
«Вы говорите, он должен вам денег...?»
Я покачал головой, прежде чем Доусон успел ответить, понимая по внезапно появившемуся блеску в глазах толстяка, что он собирается снова поднять тему комиссионных, и на этот раз они будут немалыми. «Она сказала, что он нам должен, и очень много . Она ничего не сказала о деньгах».
Его разочарование было очевидным.
«Предположите на мгновение, что я помню этого человека, о котором вы говорите.
. ? Даже если он не должен вам денег , он должен иметь для вас немалое значение , да?
Я пристально посмотрел на него и ничего не сказал.
Лихайби прочистил горло. «Я… возможно, смогу использовать своё влияние, свои связи , чтобы навести от вашего имени некоторые справки относительно этого человека».
«Это очень щедро с вашей стороны, но, конечно, взамен вы получаете «бесценную часть культурного наследия вашей страны» .
«Ах, да, да… Это займёт несколько дней, может быть, неделю. И, конечно, могут возникнуть некоторые расходы , которые вам придётся покрыть…»
"Нет."
"Нет?"
«Никаких задержек. Никаких расходов. Не требуется никакого влияния или связей», — сказал я.
«Просто расскажи нам, что ты сказал этому парню — куда ты его послал. Потом забери статую, и мы все уйдём довольными. Разве это не стоит больших денег?»
Торг был для Лихайби настолько укоренившимся ритуалом, что превратился почти в мышечную память. Он явно не хотел отступать от этой привычки.
«Два дня. Максимум три. И всего пятьсот долларов США. Не больше — даю слово…»
Понимая, что времени у нас почти не остаётся, я шагнул вперёд и ударил его тыльной стороной ладони по лицу, достаточно сильно, чтобы привлечь его внимание, но не причинить серьёзного вреда. Он с криком отпрянул. Из одной ноздри потекла тонкая струйка крови, что я списал на стратосферное кровяное давление, а не на удар. Тем не менее, я был рад, что не нанёс удар всей своей массой.
«Я дам вам двести пятьдесят долларов плюс статую, но вы скажете нам прямо сейчас, или вас вынесут отсюда на носилках».
«Ты не посмеешь ! У меня есть друзья на самых высоких должностях. Ты даже не представляешь , с кем имеешь дело!»
«Двести долларов и статуя. Чем больше споришь, тем ниже цена».
«И чем больше она тебя ранит», — вставила Доусон. Она оттянула воротник рубашки ровно настолько, чтобы обнажить сморщенный шрам над пластиной, скрепляющей ключицу. «Видишь? В прошлый раз я с ней не согласилась».
Мне показалось, что это несколько перегибает палку, но толстяк, похоже, без труда поверил в это. Я не знал, льстить мне или оскорбляться. К тому же, я всегда считал, что жадность — гораздо более сильный мотиватор, чем страх, который, как правило, исчезает, как только выходишь за дверь. С жадностью, по крайней мере, после твоего ухода у них было что-то блестящее, на что можно было смотреть.
«Хорошо! Двести пятьдесят, плюс часть, и я расскажу вам, что между нами произошло», — кисло сказал Лихайби, вытирая верхнюю губу. «Но последствия будут , в этом вы можете быть совершенно уверены».
Я ждала. Он приподнял бровь и погладил подушечкой большого пальца остальные пальцы в универсальном жесте, обозначающем деньги. Не говоря ни слова, я подошла к сумке и вытащила из неё мешочек с взяткой, которую дал Паркер, отсчитав сумму на ощупь, чтобы у него не возникло никаких замыслов.
Я положил стопку заметок на стол рядом со статуэткой.
«Говорите, профессор».
Глядя на деньги, он сказал: «Я сказал ему, что не могу ему помочь.
Иногда я знаю происхождение принесённых мне артефактов, и часто мне удаётся проверить их подлинность. Но это всё.
«То есть это «знакомство», которое вы предложили…?»