OceanofPDF.com
СОРОК ДВА
Я стоял в тени пустого, наполовину построенного дома, наблюдая за тёмными окнами виллы Хакетта на дальней стороне дороги. Наверху горел свет, а на подъездной дорожке стояла роскошная «Ауди», но других признаков присутствия людей не было.
Я попытался проанализировать слабый проблеск тревоги, охвативший меня. В последний раз я видел Хакетта у здания суда с тремя его соучастниками после моего катастрофического гражданского иска. Меня уязвило, что наш бывший командир, полковник Пэррис, появился, словно официально одобрив оправдание этих людей. Очевидно, их адвокаты посоветовали им не ликовать, но они не смогли удержаться от нескольких не слишком тонких усмешек. В тот момент я был не настолько оцепеневшим, чтобы не ощущать каждого из них как занозу в теле.
Мне потребовалось четыре года, чтобы оправиться от этого, поверить в себя и в свои способности справиться с любыми трудностями. Тогда, сразу после этого, пережитое настолько глубоко запечатлелось в моей душе, что я думал, что эти шрамы останутся со мной навсегда. Возможно, так и было до сих пор.
С тех пор было пройдено много путей, некоторые из которых были гораздо темнее других.
Я несколько раз был близок к смерти. Более того, однажды я действительно умер , хотя, поскольку смерть не наступила, полагаю, это можно было назвать не более чем формальностью.
И я навлекал смерть на других.
Я подумал о русском, Кузнецове, который участвовал в засаде в Басре. Человеке, которого я никогда не встречал до того дня, когда он пытался меня убить. Проснулся ли он тем утром с подозрением, что это его последнее утро?
Я пытался представить, как он ужинает с семьёй, укладывает детей спать, моет машину или стрижёт газон. Всё, чтобы он стал узнаваемым человеком, а не просто движущейся мишенью для стрельбы, которую нужно нейтрализовать.
Метод и дистанция во многом определили то, как я к этому относился.
Убить человека из штурмовой винтовки с расстояния метров сорока — это совсем не то же самое, что лишить его жизни прямым контактом с телом. В непосредственной близости, по необходимости — и очень, очень лично. Возможно, это клише, но клише обычно таковыми становятся из-за правды, стоящей за ними.
Я испытал оба способа убийства. Я был достаточно близок, чтобы почувствовать, как последний вздох покидает грудь, и увидеть тот самый момент, когда блеск в глазах погас. Момент глубокой реальности, не имеющей возврата, для всех. Да, для меня это вызвало мучения, но не душевные терзания, глубокое сожаление. Пока, во всяком случае.
И в отличие от других, с которыми я сталкивался, это тоже не вызвало у меня волнения.
Опять же, пока нет.
Что произойдёт, когда я снова столкнусь с Хакеттом, было другим вопросом. Я всё ещё питал к нему непреодолимую ненависть, сильнее, чем к остальным. Он был их зачинщиком, подстрекателем, тем, кто подгонял их, когда, возможно, они могли бы дрогнуть, осознав всю жестокость своих деяний.
Но пока я стоял в темноте и ждал, я осознал глубинную причину своих опасений. Дело было не в том, что я боялся, что он снова одолеет меня одной лишь силой или мастерством. С тех пор я усвоил несколько тяжёлых и болезненных уроков о том, как сражаться, как убивать.
Это уже была не просто теория.
Нет, на этот раз меня беспокоило то, что если Хакетт попытается на меня напасть, меня может одолеть фатальная нерешительность. Не потому, что я не мог заставить себя убить его, а потому, что мне этого слишком хотелось.
И я признаю, что я был чертовски напуган тем, к чему это могло привести.
Я глубоко вздохнула, вышла из-за кладки недостроенного дома и, сохраняя спокойствие и непринужденность, перешла дорогу. Волосы и шею я покрывала платком, напоминавшим хиджаб .
В темноте, с сумкой из продуктов, перекинутой через плечо, только тот факт, что на мне были брюки, а не длинная юбка, выдавал, что я не местная.
Сама дорога представляла собой всего лишь песчаную грунтовку с самодельными пандусами, ведущими к подъезду к каждому дому. В отличие от Великобритании, где
Застройщики, как правило, в первую очередь ставили инфраструктуру на первое место, а здания — во вторую. Здесь же дороги оставляли напоследок. А часто, казалось, и вовсе оставляли.
Я внимательно прислушивался, приближаясь к дому. Собак здесь держали не так часто, как на Западе, но их всё ещё использовали для наружной охраны.
Мой первый осмотр дома не вызвал неожиданного лая. Насколько я мог судить, там было всего три камеры видеонаблюдения, установленные на самых заметных местах, чтобы контролировать подходы.