Когда я снова сел на кровать, она наконец заговорила.
«Я никогда не думала, что скажу это сама, но именно сейчас мне следовало послушать свою мать».
Я поднял бровь и промолчал.
«Она расхваливала „молодую женщину из агентства Армстронг-Майер“ из-за всей этой истории со спасательной службой, которой она так много жертвует. Признаюсь, я не обратил должного внимания на ваше имя, когда услышал его снова». Её улыбка была кривой, слегка искажённой.
«Небрежно с моей стороны».
Я решил, что она больше не повторит эту ошибку. Я надеялся, что Нэнси Гамильтон готова к допросам дочери за каждый её шаг в будущем.
«А если бы вы были более внимательны?»
Она фыркнула. «Если бы я знала, что это ты попала в землетрясение и всё равно выкарабкалась? Я бы послала ещё людей, чтобы ты, чёрт возьми, наверняка села на самолёт». Она помолчала.
ожидая реакции, к которой я не был готов. «Либо так, либо я бы тебя нанял».
«Я должен быть польщен?»
«Не особо, но я и не ожидал, что ты оскорбишься».
«Правда? Учитывая нашу последнюю встречу, ты поручил своим головорезам схватить меня на улице, убив при этом моего водителя — почти ребёнка — и потом обвиняешь меня во вмешательстве в твою деятельность, угрожаешь тюрьмой и депортируешь под конвоем. Если это должно заставить меня почувствовать тепло и уют при мысли о тебе, то, боюсь, тебя ждёт разочарование».
Она глубоко вздохнула. «Да, наверное, когда ты так говоришь…»
В дверь постучали. Поднявшись, чтобы проверить стакан Иуды, я увидел Возняка снаружи с подносом в одной руке, перехватившего мой заказ на кофе. Я открыл дверь, чтобы облегчить ему ношу, а затем демонстративно захлопнул дверь перед его носом, не предложив чашку. Зло, но не без доли удовлетворения.
Кофе был иорданский, с ароматом кардамона, в маленьком кофейнике с двумя такими же крошечными чашечками без ручек. Наливая нам по глотку, я бросил через плечо: «Полагаю, мне ещё раз придётся ехать в аэропорт, хотя ты мог бы прислать своих ребят. Так почему же ты здесь, Обри?»
При упоминании своего имени она метнула на меня взгляд. Она нахмурилась, принимая протянутую мной чашку, но это могло быть связано с количеством выпитого напитка, а не с моим вопросом.
«Я не люблю совершать ошибки», — сказала она после минутного молчания. «И мне кажется, что попытка остановить тебя, когда мы виделись в последний раз, была именно такой…
ошибка».
"Ой?"
«С тех пор я узнала, что ты очень хорош в своём деле. Тот факт, что ты воспользовался нашими услугами, чтобы добиться желаемого, а потом сбежал, как раз это доказывает. Я была впечатлена». Она улыбнулась, не забыв попить кофе. «Да, я безумна, но всё равно впечатлена».
Я отпила глоток кофе и напомнила себе, что она ведьмак, и, следовательно, у нее хорошо получается манипулировать людьми.
«Почему у меня такое чувство, что мне сделают предложение, от которого я не смогу отказаться»?
«Потому что ты насмотрелся старых фильмов?» — предположила она. Улыбка тут же исчезла, когда она добавила: «Я сейчас серьёзно превышу свои полномочия, но хочу быть с тобой откровенной».
«В обмен на...?»
«Информация — это улица с двусторонним движением, Чарли. Вот как это работает».
Предложение меня удивило, даже несмотря на некоторые условия. А если судить по моему опыту работы с другими тайными правительственными агентствами, то условия были бы чертовски серьёзными.
«Почему вы думаете, что я могу рассказать вам что-то, чего вы еще не знаете?
В конце концов, я теперь сам по себе… — сказал я, откусив кусочек. — Вся мощь правительства США в твоём распоряжении.
«Вот именно. У нас недавно произошла… смена руководства, если можно так выразиться. Не знаю, сколько ещё нам позволят здесь работать».
«И только не говори мне, что ты тоже ненавидишь оставлять дела незавершенными».
Она кивнула и допила остатки кофе — чашечки действительно были крошечными. «Ты права».
«А почему дядя Сэм вообще заинтересовался награбленными древностями?»
«Покаяние?» Она скривилась. «По правде говоря, мы тут облажались.
Все это планирование, весь логистический анализ, прогнозы и прочая ерунда, которая продолжалась год или больше, прежде чем мы вторглись в 2003 году, и никто не мог предположить, что первое, что сделают люди, как только тяжелая рука Саддама спадет, — это ограбят свой собственный задний двор».
«Неужели после того, что произошло в Кувейте...?»
«Даже после вторжения, — продолжала Гамильтон, откинувшись на спинку стула и скрестив ноги, — у нас было два парня — резервиста, — которые разбирались в археологических находках. Так мы воспользовались их знаниями? Чёрта с два! Одного привлекли к планированию на случай кризиса с беженцами, который так и не случился, а другой так много шумел о происходящем, что в итоге напросился на охрану какого-то чёртового зоопарка.