Подъём на гору был кристально холодным, деревья внизу, присыпанные сахарной пудрой, сверкали на солнце. Вид был потрясающим, и даже полузамёрзнуть насмерть по пути оказалось небольшой платой за это. Все говорят о кончике носа, но я обнаружила, что к тому времени, как мы добрались до вершины, я почти не чувствовала подбородка, хотя он и был замотан в шарф, обмотанный вокруг шеи.
Радко собрал класс и провёл с нами стандартную напутственную речь. Он сказал, что посмотрит, как мы справимся в первом заезде, и добавил: «А теперь мы катаемся стильно!» — и отправился на первый круг.
Я был скорее посредственным лыжником, чем выдающимся, поэтому не прилагал особых усилий, чтобы выступить плохо. Ребята переусердствовали, пока Хэмилтон не промчался мимо них, демонстрируя стиль, как того требовал Радко, и рыкнул на них, требуя вести себя хорошо.
Радко, к нашему раздражению, смог ехать на лыжах задом наперед, одновременно наблюдая за своими учениками, хотя, убедившись, что мы не собираемся в ближайшее время рухнуть в ближайшую пропасть, он немного ускорил темп, ведя нас к началу следующего подъемника.
«Мы все готовы подняться?»
Он ухмыльнулся в ответ на кивки и ловко запрыгнул в скоростной лифт, чтобы подняться наверх.
В этом вагоне пассажиры сидели парами. Я сел рядом с Доусоном, а Возняк и Мадлен расположились прямо перед нами.
Когда лифт поднялся, набрал высоту и миновал верхушки деревьев, под нами вместо пейзажа остался лишь серовато-белый слой облаков, тихо клубящийся, словно туманное море, над которым вершины гор казались островами.
На одном из этих островов впервые показался охотничий домик Венко. Зрелище впечатляющее. Я заметил, как руки тянутся дальше по линии подъёмника, когда другие лыжники, заметив скопление построек, стали показывать на них.
«Что он задумал, как думаешь?» — внезапно спросил Доусон, толкнув меня в руку. Я перевел взгляд вперёд и заметил, что Возняк, похоже, находится в каком-то клинче с Мадлен. Его рука определённо обнимала её за плечи, а она крепко прижималась к нему.
«Понятия не имею», — ответил я, — «но если он пришел не по приглашению, ему понадобятся спасательные сани, чтобы спуститься с этой чертовой горы, потому что он не сможет стоять достаточно хорошо, чтобы кататься на лыжах».
Как только мы вышли из лифта, я быстро подошёл к Мадлен. Она заметила выражение моего лица и предостерегающе подняла руку.
«Спокойно, Чарли. Это было просто прикрытие, чтобы я мог сделать несколько снимков дома Венко — ничего зловещего». Она расстегнула куртку ровно настолько, чтобы я мог увидеть под ней зеркальный фотоаппарат на плечевом ремне с телеобъективом.
Я позволил своим волосам утихнуть. «Хорошо», — неохотно согласился я. «Но если он начнёт слишком увлекаться своей работой, дай мне знать, и я переломаю ему все пальцы».
«О, спасибо», — она одарила меня лучезарной улыбкой. «Это так мило с твоей стороны».
«В любое время, мэм».
С самой станции подъемника мы не могли видеть охотничий домик, но как только мы спустились на лыжах по узкой тропе, которая вела сквозь деревья и снова вырывалась на яркий солнечный свет, он показался нам совсем близким — по прямой, во всяком случае.
Чтобы добраться туда пешком, нам пришлось бы спуститься с горы, на которой мы находились, и подняться на следующую, погружаясь и всплывая сквозь море облаков, словно кит.
Радко вывел нас всех на открытую тропу, чтобы объяснить нам маршрут. Я подошёл поближе к Гамильтону.
«Это самое близкое расстояние, на которое мы можем подобраться к дому Венко, не вызвав подозрения его охраны», — сказал я. «Нам бы не помешал кто-нибудь, кто нырнёт, чтобы у Мадлен был шанс сделать ещё несколько фотографий».
«Оставьте это мне», — сказала Гамильтон. Она проложила аккуратный серпантин по нашим рядам и обменялась короткими фразами с Возняком и одним из его людей. Что бы она им ни сказала, ни один из них не выглядел довольным.
В следующий раз, когда Радко повёл нас строем, пара стартовала первой после него. Они выехали на открытое пространство, и Возняк резко врезался в лыжи следующего парня, который не успел сделать поворот. Они столкнулись и упали, упав в рыхлый снег. Лыжные палки оторвались от лыж и разлетелись в разные стороны.
Совершенно случайно одна лыжа наткнулась на линию спуска и начала быстрый одиночный спуск. Радко бросился в погоню.
Остальные сбежались к двум упавшим лыжникам, помогая им подняться, обнимая их, подбирая лыжи и очки. Совершенно невредимые, они стояли и добродушно жалели друг друга, пока Мадлен пряталась в центре группы, направив камеру на далёкую вершину горы и жужжа мотором.