— Марк… – начала я, замявшись на секунду и подняла на него глаза. Мужчина остановился возле двери в ванную комнату и повернулся на меня, явно ожидая продолжения моей мысли. — Я должна тебе кое о чем рассказать…
ГЛАВА 17.
— И долго ты собиралась молчать о медальоне? – сквозь зубы проговорил явно не слишком довольный Марк.
— Я не могла тебе доверять. – стыдливо опустив голову прошептала я.
— А сейчас то есть можешь? – выгнул бровь мужчина. — И что, позволь спросить, заставило проснуться твоё доверие?
— Ты прикрыл меня, помогаешь… – мямлила я, чего раньше со мной не было. За последние годы я научилась быть четкой, твёрдой, засовывая свои чувства куда подальше. Но с ним рядом почему-то ощущала себя пусть и не слабой девочкой, но той, кому можно хоть иногда расслабиться, довериться.
— Ясно. – выплюнул Волк. — Может тебе есть что ещё мне рассказать? Если мы работаем вместе, то должны делиться всей информацией, иначе каши не сваришь, понятно?
Он злился, это было бы заметно даже слепому и глухому. А мне стало стыдно, что я смолчала. Но как я могла просто так начать ему безоговорочно верить?
— Прости. – пробубнила я и подошла к Марку. Взяв его за руку, посмотрела в его серые глаза, которые светились искрами как расплавленное серебро. — Просто после всего, что произошло, доверие – это роскошь, которую сложно себе позволить. Но мне стало понятно, что ты на моей стороне.
— Забыли. – коротко ответил мужчина и слегка сжал мою ладонь, показывая, что разногласия улажены.
Я тепло ему улыбнулась и, отпустив руку, пошла в душ.
Чёрный Волк.
То, что она скрыла от меня очень важную информацию, неприятно резануло по внутренностям. Я мозгом понимал почему так произошло, но все равно что-то скребло и раздражало. Было неприятно, что до сих пор она мне не доверяла и только сейчас созрела. С каких пор мне стало небезразлично ее мнение? На этот вопрос у меня не было ответа. Девчонка в принципе делала меня мягче, не прилагая к этому усилий и даже не подозревая об этом.
Итак, медальон… В нем явно было что-то скрыто, но как это обнаружить? В любом случае, пока я его не увидел собственными глазами, сложно делать выводы и строить предположения. Но не смотря на это, я полностью уверен, что эта вещица станет ключом ко всему.
Из раздумий меня вывел тихий то ли вскрик, то ли писк, доносящийся из ванной. Я сорвался с места и влетел в соседнюю дверь, распахнув ее с громким стуком.
В крохотной ванной комнате на полу, закутанная в совсем не новое полотенце, сидела Алексия и смотрела на меня жалобно и испуганно.
— Ты чего? – уставился я на неё.
— Мокро… – начала говорить она тихим голосом, поджимая к груди голые колени, торчащие из под полотенца. — Подвернула ногу, поскользнулась…
Я облегченно выдохнул, убедившись, что ничего слишком серьёзного не произошло и, подойдя к девушке, помог ей подняться на ноги.
— Идти можешь? – спросил я, придерживая ее за тонкую талию.
— Не знаю. – сказала она и попробовала шагнуть, но тут же зашипела и поджала ногу.
Без лишних слов я взял ее на руки и понёс на кровать. Осторожно посадил на мягкий матрац и молча начал осматривать ногу.
— Так больно? – касаясь бархатной кожи спросил я.
— Не очень. – покачала Алексия головой, следя за моими руками.
— А так? – слегка надавил на лодыжку я, а девушка наморщилась.
— Больно. – закусила она мягкую губу, приковывая к ней мой взгляд. Снова ощутил жгучее желание вновь испытать вкус ее губ, срывая с них тихий стон. Но вместо этого, продолжил изучать ее лицо, легко, почти невесомо оглаживая ее ступни, щиколотки и поднимаясь выше. Девушка замерла, не поднимая на меня взгляда, мило покраснела, но останавливать все же не стала. А мне доставляли удовольствия даже такие невинные касания. Ощущать под ладонями ее нежную тёплую кожу было восхитительно. Я будто нуждался в этом.
Когда добрался до чувствительного места под девичьими коленками, Алексия слегка вздрогнула и рвано выдохнула, срывая мне крышу. Мой предохранитель сгорел и я, опрокидывая девушку на спину, прижал ее к кровати своим телом, опираясь лишь на согнутые в локтях руки. Заглянув в ее немного испуганные, но затуманенные ощущениями глаза, я впился в ее губы, сминая их и врываясь языком в рот, чтобы сделать ласку интимнее, ближе, ярче…