На аэродром под Томск перебазировались ещё несколько Ту-128, правда, оказавшийся на просмотре бывалый майор ВВС почему-то, покрутив пальцем у виска, обозвал их обычными бомбарями Ту-95. Всему виной, по его мнению, было всегдашняя нерасторопность корреспондентов.
– Совсем обленились, в военные новости старую хронику совать!
Автобус, который должен был нас доставить на аэродром, оказался более нужен в другом месте, поэтому, решено было выдвигаться пешком, благо время ещё терпело. На переезде пришлось подождать. Огромный, незнакомого вида паровоз с натугой тянул странный состав всего из пятнадцати - двадцати вагонов. Стоя в нескольких метрах от железнодорожного полотна, мы отчётливо слышали скрип и стон рельсов.
– Что же это такое везут-то? - озвучил всеобщий интерес белобрысый щуплый боец по прозвищу «Пятачок».
– Пионеров. На Томск, небось… - непонятно выразился высокий, под два метра ростом, но тоже очень худой воин со странной кличкой «НедоПереБитыйНоЖивой».
– Каких ещё пионеров?
– А ну отставить информацию в эфир! НедоПере, заняться нечем?
– Так я…
– Забудь!
Понятнее нам от этого не стало. Далее пришлось поглотать пыль, пропуская колонну танков. Тут Вепрь смилостивился, и пояснил:
– В Мариинск идут, на парад в честь примирения и согласия.
– Что, своим ходом? Дорого!
– По железке дороже. Одну рельсу перебьют, и тю-тю твои танки.
– Так они ж по сорок тонн - кто их стащит?
– Стащить не стащат, а покуда отбивать будешь, людей до фига потеряешь. Да и на парад не успеешь.
– А что за примирение и согласие?
Это уже паренёк из научной группы интерес проявляет.
– Да раньше, говорят, такой праздник был. Потом его забыли, а недавно, вроде, вспомнили снова - по поводу примирения с титанами.
– Вон оно как…
На аэродроме было многолюдно. Центром всеобщего внимания являлись два небольших поршневых самолётика, немного порывшись в памяти, я идентифицировал их как «Мессершмиты-109». Слышна была громкая немецкая речь, пара пилотов в стильных кожаных куртках и серых шёлковых шарфах, стоя у кабины ближнего к нам мессера, что-то экспрессивно кричали в один на двоих ларингофон.
– Вот оно что!
Оказалось, профессор из нашей группы, владеет Deutschsprache на довольно сносном уровне.
– Их выбросило вместе с тем «Тигром». Полетали-полетали над незнакомыми местами, а, как горючка стала кончаться, присмотрели место для посадки. На их счастье, это оказался Тяжинский аэродром. С ними ещё «Рама» прошла, «Фокке-Вульф» сто девяностый, так у того баки побольше - до сих пор парит.
– Это они его так сесть уговаривают?
– Да нет, приземлиться-то он уже согласен. Просят посмотреть, не прошло ли ещё живой силы или техники. А то сожрут на фиг страшные сибирские медведи, или злые местные жители серпом-молотом зарежут.
– Что, так вот сразу и сдались на милость комиссарен и большевикен?
– А чего им бояться - они же из тысяча девятьсот сорок первого. Уверены, что дойче зольдатен будут здесь уже завтра, а война с Россией окончится через две недели. Так что медведей опасаются больше!
– Сюрприз их ожидает…
Достигнув некоего консенсуса с коллегой, асы люфтваффе в сопровождении эскорта устало побрели в сторону казарм. А к нам уже спешили.
– Эй, ребята, вы за артефактами будете? Помогите чудеса враждебной техники с полосы убрать!
Самолётики неожиданно оказались не очень тяжёлыми, вдесятером мы шустро откатили их в сторонку.
– И чего теперь с ними? В музей?
– Ха! Перекрасят, перевооружат - и будут как миленькие пахать - хоть на разведке, хоть где ещё.
– Толку от них, поди…
– Не скажи! Они машинки лёгонькие, причём скоростные - быстрее наших вертолётов, между прочим. К тому же, гляжу, новые. Не, эти ещё послужат. Вы-то, хлопцы, из Храмового Университета будете? Не припомню я вас, в прежних-то группах.
– Мы - сборная солянка, отец. Побили вчера храмовых.
– А вас, выходит, с бору по сосенке набрали. Ясно. Ну что, полетели? Вон там моя огненная колесница стоит.
Колесницей оказался потрепанный Ан-12 с неожиданно узким и тесным пассажирским салоном.
– Располагайтесь. Машина для дальних рейдов переделана, почитай весь объём дополнительные баки, да грузовой трюм занимает. Ничо, зато тепло! Вишь, скока утеплителя!
– Что-то утеплитель у тебя какой-то необычный.
– Так вата это! Старых матрасов негодных распотрошили, да пассажирский салон весь обделали.
– Обделали, да…
– Чего?
– Цвет, говорю, почему такой странный?
– Так то ж с матрасов совсем негодных! Которые мал-мал поприличней - все в казарму забрали, а это уж, что совсем ни в дугу, ни в Красную Армию.