Близкий крик, который явно попытались заглушить помог мне скорректировать направлении и влететь в темную арку, где слышалось сопение и тяжелое дыхание. В это время забежавший следом сержант осветил небольшую кучу людей, что позволило мне определиться и футбольным ударом снести одного из воняющих перегаром парней с девушки. Удар пришелся сзади по голым волосатым яйцам, я их хорошо рассмотрел, когда бил.
Через секунду во дворе эхом прозвучал визг, но мы уже крутили второго подельника. Потом застегнули наручники на обоих нападающих пока молодой милиционер, рядовой, судя по чистым погонам, приводил в себя девушку.
— Яша-Яша, опять ты за старое. Ни чему тебя не научил прошлый срок, — проговорил сержант, осмотрев пострадавшего насильника. Тот был в одежде стиляги. Я пару раз видел похожих индивидуумов, ничего кроме брезгливой улыбки они не вызывали.
Потом сержант занялся девушкой, а молодой побежал к ближайшему телефон-автомату вызвать наряд. Естественно меня никто не отпустил и пришлось ехать в отделение, где меня опросили как свидетеля и даже постелили на диване, чтобы я поспал остаток ночи. Меня никто не обыскивал, поэтому оба штыка и деньги, которые могли подставить так и остались незамеченные. А утром, будучи разбуженным дежурным, вышел из отделения и поехал к схрону. Теперь в нем не было нужды. Дойдя до схрона и переодевшись в чистую и привычную всем одежду, я взял сидор и направился домой.
Родителей уже не было, Толик еще спал, сестры продолжали гостить у бабушки, поэтому приняв душ, я убрал сидр под кровать и тоже завалился спать.
Разбудил меня брат, вскочив в одиннадцать. После плотного обеда я поспешил к школе. Уроки в школе закончились, но некоторые учителя все еще ходили на работу, заканчивая незаконченные дела. Вот и Марина Львовна тоже находилась на работе. Я знал, что обычно в обед она заканчивала и шла домой.
Поздоровавшись с уборщицей, я поднялся на третий этаж, где был наш классный кабинет и, заглянув в класс, убедившись, что за столом сидела только классная, зашел и закрыл дверь на ключ с внутренней стороны.
— Теперь не убежишь, — улыбнулся я, подходя к ней.
За последний месяц постоянных ухаживаний и незаметных прогулок, не хотел, чтобы нас видели вместе я только и успел, что отхватить у нее десяток жадных поцелуев и расстёгивание лифчика. Но Мариночка постоянно ломала кайф, сбегая и не даваясь. Хотя даже я видел, что сопротивляется она из-за последних сил, вот и пришлось мне подтолкнуть ее к падению.
Некоторые скажут, что я лезу на взрослых женщин, когда рядом бегают те, кто больше подходил мне по возрасту. Так вот, отвечу я прямо, для моих сорока пяти лет прошлой жизни и мизер в этой Мариночка была еще девочкой. Одноклассницы же еще подростками, а я не педофил.
— Ты что с ума сошел?! Мы в школе!
— Не динамила бы меня, давно бы было все хорошо.
Зажав вскочившую учительницу в угол я, наконец, смог полноценно поцеловать ее. Через десять минут тяжело дыша, мы начали стаскивать друг с друга одежду.
Через сорок минут продолжая лежать на теперь уже своей девушке, я дотянулся до куртки и достал ключ.
— Что это? — спросила Марина, слегка покраснев. Не привыкла пока еще что на ней лежат голые юноши.
— Хватит тебе в общежитии ютиться с двумя соседками. Я снял квартиру в одном из районов. Второй этаж, две комнаты, кухня, туалет, ванная, отопление от котельной. Снял для нас. Деньги есть, я неплохо в милиции зарабатываю.
— Я подумаю, — не уверенно ответила Мариночка, но ключ взяла. В это время я понял, что пора продолжать, да и девушка это почувствовала залившись краснотой.
— Знаешь, ты становишься еще милее, когда краснеешь, — сказал я и поцеловал ее. Только сейчас я почувствовал, что девушка действительно стала моей и никуда уже не денется.
Через час я выбил у нее обещание, что помогу с переездом.
— Что-то ты рано сегодня, — сказал Петрович, проходя в инструкторскую.
— Да, было свободное время вот и пришел, — ответил я, положив на стол эсэсовский кинжал из пособий.
— Чистишь? — спросил Петрович, беря один из штыков, которым я недавно работал и проливал кровь. Придирчиво осмотрев его вернул на стол к десятку дружков.
— Ага, на некоторых пятна появились.
— Масло много используешь. Ладно, закончишь, займись Агоевым и Решетиным, они к пяти подойдут.
— Хорошо. О, кстати, я через месяц уезжаю, мне нужно писать заявление?
— Нет, зачем? Ты же привлеченный сотрудник, мне скажешь, да и все. Когда вернёшься то?
— В конце августа.
— Два месяца?
— Ага.
— Ладно, отдыхай, пока детство в одном месте играет.
Убрав ножи в сейф, я закрыл его и, вымыв руки от масла, направился в зал, время пять, пора заняться подопечными.
К шести подошли двое из комитета. Ранее КГБ и МООП занимались в этом здании именно в этом зале, но после постройки нового спортивного комплекса комитетчики со своими инструкторами переехали туда. Сейчас же к нам ходили в основном те, кто имел здесь знакомых из милиционеров, да привычных спарринг-партнёров. Были и другие причины, близкое жильё, например.
Между делом общаясь, я узнал о пожаре, про угон и пропавших школьниках ничего сказано не было. Ну это пока еще время не пришло.
По конец, когда я собирал блины, складывая их в стопки по весу, ко мне подошел капитан Ермолов, из комитета.
— Игорь. Через неделю должны приехать люди из Москвы, у нас едет проверка, заодно протестируют и тебя. Заявление что ты написал, уже отправили руководству. В общем если пройдешь собеседования у начальства, замполита и несколько учебных тренировок с московским спецом, считай что принят.
— Вот как? — я задумался. — Учебный бой меня не беспокоит, но вот собеседования… есть немного.
— Не беспокойся, держись уверенно и все пройдет нормально.
— А почему москвичи, я думал, буду работать у вас в республиканском управлении, а уж потом когда перееду, переведусь в Москву?
— Я в курсе, но тебе не скажу. Извини, пока тебе знать не стоит.
— Лады, спасибо что предупредил.
Пожав ему руку, я закончил с уборкой и вместе с Петровичем вышел из спортзала.
— Значит, уходишь? — спросил он на выходе из здания.
— Еще ничего не решено.
— Да тут и гадать не имеет смысла. Я за тобой уже два месяца наблюдаю. Там ты будешь на своем месте, так что дерзай.
— Спасибо, Петрович.
— Ну все иди.
Минуту я наблюдал за прихрамывающей фигурой Петровича, пока она не скрылась в ночной темени, после чего грустно вздохнув, направился к автобусной остановке.
Про следующие несколько дней рассказать особо не чего. Я с утра ходил в библиотеку, старательно работая над книгой, перевез вещи Марины и теперь жил с ней в снятой квартире. Пока мы присматривались друг к другу в постельных играх, но чую скоро мы уже узнаем друг друга получше. Родители спокойно восприняли мой ранний отъезд, видимо уже смирились. Про девушку я им не говорил, пока им это знать не стоит.
Сама квартира мне досталась случайно, хозяйка умерла, а близкая родственница жила в Ростове. Когда она переоформляла собственность на себя, дом был деревянный двухэтажный с частными квартирами, то я, через третьих лиц узнав об этом, подслушал в магазине, договорился с ней что сниму квартиру на год. Деньги отдал как раз перед тем, как идти к Марине, и помог старушке сесть на поезд.
Вот такие дела, короче вести себя старался незаметно. Ну а через восемь дней меня действительно вызвали в управление КГБ. Одевшись во все новое, я пригладил короткий ежик волос на голове. Глядя на себя в зеркало, усмехнувшись, чмокнул Марину в щечку и вышел из квартиры. Моё будущее в моих руках.
Спустившись к курьеру, сел в бежевую 'Победу' с государственными номерами и мы поехали в управление. Не думал, что за мной пришлют машину, да и вообще удивляло, как меня нашли. Свой новый адрес я давал только родителям и Петровичу.
Доехали быстро, минут за пятнадцать, движение на улицах города было слабое. Но почему-то меня отвезли не в само управление, а в тот спортивный комплекс, где проходят тренировки, высадив у парадного входа, после чего машина отъехала к стоянке.