На вопрос: «Откуда известно, что убиты трое работников и закопаны над кладом, если никто не знает, кто тот находится? Кто видел, как его закапывали?» — дядя Петя важно ответил, что это дело всем известное в округе, и на глупые вопросы он не отвечает.
Сергар потянулся к рукавам, достал из ножен, притянутых к предплечьям два ножа, заточенных до бритвенной остроты, и метнул их в стены сарая, в мишень, нарисованную кусочком мела, оставшимся среди вещей Марии Федоровны. Фигура человека очень напоминала Вампира — скуластое, жесткое лицо, тяжелый лоб, широкая грудь. Сергар неплохо рисовал — наследственное, от матери.
Один нож вонзился туда, где у нарисованного Вампира находилось сердце, второй — прямо в правый глаз. Чтобы наверняка. Чтобы наповал.
Получалось уже хорошо — девять бросков из десяти попадали туда, куда нужно, не отклоняясь ни на сантиметр, и это притом, что ножи не были специальными ножами для метания — простые кухонные ножики, несбалансированные, с тяжелыми деревянными ручками. Сергар, конечно, их подработал, подточил, как следует, но все равно эти клинки были далеки от совершенства.
Дядя Петя, который всегда с интересом наблюдал на тем, как тренируется «Олег», рассказал, что в соседней деревне есть кузнец, он же токарь, Василий Михалыч, и этот самый кузнец легко сделает Олегу любой нож, какой захочется. Только вот самогоном не берет, а требует деньги, и ножи будут стоить дороже, чем в районном универмаге.
Сергар хотел заказать себе настоящие, боевые клинки, но потом передумал — зачем? Тренироваться он может и этими, а денег у них в семье не так и много — нужно будет еще на зиму сделать кое-какие запасы, так что эти сто тысяч стоит поберечь — да и светиться ни к чему! Спросят — зачем инвалиду из захолустной деревни боевые метательные ножи? С какой целью? Пойдут слухи, может дойти и до Вампира, а как тот поступит, узнав о некоторых приготовлениях одной из его несчастных жертв?
Честно сказать, Сергар вообще не понимал, зачем Вампир оставил их в живых. По всей логике он должен был закопать обоих где-нибудь в лесу, и забыть о них, как о раздавленных тараканах. Однако — и деньги оставил, и дом все-таки дал. Какая-никакая, но крыша над головой!
Объяснений могло быть несколько, но основная версия — а зачем Вампиру их убивать? Беспомощных, бесполезных? Что они могут сделать? Учительница? Инвалид? Человек со сломанной спиной не представляет опасности для организации, существующей уже десять лет и видавшей все на свете — от бунта «клиентов», до мести ближайших родственников, пытавшихся наказать бессовестных дельцов. Зачем Вампиру вешать на себя лишние трупы? Вот когда Сергар начнет представлять из себя хоть какую-нибудь опасность, тогда — да, а так… выкинули из квартиры, и забыли.
Сделав сотни две бросков, накатавшись к сараю и обратно, Сергар отправился в дом, откуда доносился вкусный запах мясного супа. После тренировок, после прогулок на свежем воздухе, организм требовал все больше и больше пищи, и Сергар уже боялся растолстеть. Тем более, что Мария Федоровна готовила очень умело, обладая настоящим кулинарным талантом. Она могла из ничего соорудить что-нибудь вкусное, и дядя Петя, частенько захаживавший к ним в гости, закатывал глаза, хлебая борщ из щербатой эмалированной миски: «Внатури, как в ресторане! Ну ты, Машенька, даешь! Таких хозяек поискать! Днем с огнем не найдешь!»
Мария Федоровна уже слегка успокоилась после того, что с ними произошло, но Сергар с болью и негодованием заметил, что в ее темных, ранее не тронутых сединой волосах появились белые пряди. Она постарела, как-то съежилась, и часто сидела безмолвно, глядя куда-то в пространство, за окно, туда, где темнел сосновый бор. О чем думала — неизвестно.
Сергар как-то спросил ее, но она лишь улыбнулась, и сказала, что это все неважно. Ни о чем. О жизни, о судьбе, о людях. И о том, что хороших людей все-таки больше, чем плохих. И он, Олег, должен это запомнить.
«Олег» помнил. А еще, он помнил одну истину — хочешь, чтобы твой огород не зарос сорняками — прополи его, и как можно быстрее. Но Маме он об этом не сказал. Зачем беспокоить? Разволнуется, распереживается, а то еще плакать начнет — упаси боги! Сергар не переносил женских слез — лучше уж толпа разъяренных мертвяков, чем одна рыдающая женщина! По какому поводу бы она не рыдала…