- Семен, твою же душу!- А ты? - Обернулся я к Сашке, но тот отошел еще на шаг и тряс головой. - Нет, не пойду.
- Да вы хоть в часовне тогда посидите, как дело пойдет, подсобите с Игнатием вместе.
- Нет, Алексей, ты прости, если можешь, но не наше это дело. Хочешь - сам, нет - откажись, охотники приедут, все сами сделают.
- Козлы, - прорычал я, разворачиваясь, и направился дальше.
Николай вернулся с сумками и ниткок привез действительно много, народ не жадничал.
- Подговорил, уже по лицу вижу. - Подходя сказал он.
- Ты знал?
- Знал, они в начале меня просили поговорить, но то их проблемы.
- А ты как, пойдешь со мной или нет?
- Нет, не пойду, но людей привезу, как и задумывали, когда стрельба начнется, я свое навоевал, - глядя мне в глаза сказал он. - Половины кишок не хватает, вожу машину, о семье забочусь, я свои подвиги уже насовершал, так что решай, что и как.
- Чего тут решать, сам пойду.
- Сдурел? - Прямо спросил он меня.
- Озверел! - ответил я. - Толку тогда от того, что я тут кружил, выдумывал, если уйду, охотник хренов.
- Живой останешься, по-моему, хороший толк.
- Угу и что потом? Я эту работу сам выбрал, сам видно и расхлебывать буду. Игнатий в часовне со мной будет, осветительный запустит, вы подтянитесь, твари две жрать будут, справлюсь, - уверенно сказал я, и только тогда окончательно успокоился, когда ушла злость, ушла и уверенность, понял, что глупость совершаю, возможно, роковую, но давать заднюю было уже стыдно. Игнатий, который до этого смотрел с ненавистью, смотрел уже с уважением, когда узнал, что к чему. Пару раз заводил разговор о том, чтобы пойти со мной, но я настаивал на своем, и он уже не спорил.
Ближе к четырем мы вернулись в деревню специально, чтобы помыться со спинальным настоем, чтобы отбить запах. В баню же пришел и сын Игнатия кузнец Игнатий-младший, тот самый, который успокоил отца при первой встречи, он вызвался идти с отцом.
И уже отец отговаривал его, но не преуспел, а я не стал влазить, мне сейчас любая помощь в радость.
Помылись, обмылись растворенным в воде настоем и стали пахнуть прелой листвой.
На улице же вновь начался дождь с сильным ветром. Перекусили и поехали.
Уже почти стемнело, когда мы вошли в часовню. Прихваченными одеялами прикрыли окна, зажги несколько свечей, я же вышел на крыльцо, огляделся, глубоко вздохнул, начался легкий мандраж.
- Вы простите, что пошумим, зла не держите, если можете, помогите, - тихо проговорил я, обводя взглядом кресты и могилы и закрыл двери, войдя в часовню. Одна створка скрипела, достав из сумки масло, я тщательно смазал петли.
Игнатий тихо молился у икон. Я же обвел взглядом паутину нитей с пустыми гильзами в качестве грузов, оборвут, упадет, чтобы понять, откуда идут, только вот ветер, как бы где-то ветками не оборвало, не должно, но все же.
Накинул тяжёлый плащ, который когда-то принадлежал какому-то охотнику.
Традиция своеобразная: оружие или какие-то иные вещи, если стали не нужны, отправлять в школу, где учился. Часто после смерти охотника все тоже отправляют туда же, если завещания иного нет.
Вот и плащ этот я нашел на складе, коричневый тяжелый, хоть потертый, но такой, что так просто не прогрызешь, не порежешь, хоть и создающий некое неудобство из-за длинны, желания подрезать его у меня не пропало, но денег пока не было. Прикрепил еще один патронташ к поясу плаща на что-то вроде подтяжек на двух лямках, патроны двенадцатого калибра, еще пару подсумок с ними же на пояс, ножны с охотничий тесаком, напоминающим саперный, но более тяжёлый сверху и с небольшой заточкой в верхней же части, на обратной стороне переходящий в пилу. Таким и башку срубить можно и колоть, если необходимость возникнет, сподручно, хорошая штука и, главное, с не большим серебреным напылением на боках клинка, засапожный нож и еще один на пояс с левой стороны.
Зарядил ружье, один ствол картечью, второй пулей и пули раскрывающиеся в револьвер. Достал осветительные факелы, также прикрепил их к патронташу подтяжкам, одни примотал к стволу ружья: и освещение, и опалить может, что еще... Достал алхимический пузырек с зельем, которое слегка обостряет зрение, видеть в темноте не буду, но все же лучше, чем обычно. Сел на пол, достал дневник и стал записывать все, что наблюдал и заметил в процессе подготовки. Время шло, мы сидели молча, ветер усиливался, где-то загремел гром.
Гроза...мать ее так. Она меня пугает еще с детства, когда я пересиживал грозу у дерева, молния ударила в дерево напротив, и это так меня проняло, что с тех пор при вспышках молний у меня волосы на загривке шевелятся, а голову втягиваю в плечи. Плохо сейчас как никогда это не вовремя, глянул на часы, два часа до полуночи.