— На цели! — но ответа не получил. Вспомнив, что Боб наблюдал за целью, я снова вдохнул, выдохнул и нажал на спуск. После того как винтовка выпустила пулю в сторону человека и замерла, у меня было время увидеть последствия выстрела, и я был шокирован, увидев, что пуля ударилась о стену в футе справа от головы мужчины.
Мне не нужно было накручивать барабанчик поправок вправо, но мне пришлось быстро забыть об этом, потому что человек начал двигаться. После попадания пули он инстинктивно пригнулся, повернулся и огляделся, и я видел, что иракец испугался. Через мгновение он прыгнул, чтобы схватиться за верхнюю часть стены, на которую только что помочился. Я уже зарядил еще один патрон и готовился выстрелить снова.
— Выстрел ушел высоко вправо! — сообщил Боб.
Я прицелился ниже и левее спины мужчины, пока он взбирался на стену, и это заставило меня нацелиться на саму стену. Как только он подтянулся, я замер и выстрелил еще раз. Винтовка застыла на месте в тот момент, когда мужчина исчез со стены, исчезнув из поля зрения.
— Ты видел попадание? — спросил я Боба.
— Не могу точно сказать, — ответил он.
Я знал, что поправки были идеальны, и спуск я не дергал; я должен был попасть в него. Но правда была в том, что я не мог ничего подтвердить, и поэтому с нерешительностью сообщил в роту о том, что произошло, сказав, что выстрелы, похоже, являлись промахами. Я знал, что все, у кого есть радиостанции, услышат в сети о нашей ситуации, и мне было стыдно. То, что я, как снайпер, должен был сообщить о промахе, моему самолюбию не помогало.
Стокли принял на себя наблюдение, а я спустился вниз, чтобы еще раз объяснить ситуацию.
В доме было комфортно. Благодаря электричеству время летело быстрее. Мы смотрели американские фильмы, дублированные на арабский язык, и я удивлялся, как эти люди могут так сильно нас ненавидеть, но при этом смотреть наши фильмы. Каждую ночь, находясь в охранении, я был с разными морскими пехотинцами и каждый раз слышал разные истории. Истории о завоеваниях противоположного пола, убийствах в Фаллудже и о женах и подругах, ждущих дома.
Позже на той же неделе по городу начали продвигаться другие морпехи. С нашей стороны реки можно было видеть спорадические перестрелки. Пулеметы стреляли, посылая трассирующие пули в воздух, а за ними следовали вертолеты «Кобра», клюющие носом вниз к пальмовым рощам. Авиация обрушивала разрушительную мощь на цели, невидимые для нас, но звука взрывов и вспышек света было достаточно, чтобы мы оставались довольны. Ночью все ждали атак на нашу позицию — мы занимали этот дом уже почти две недели, и столь длительное пребывание в одном месте делало нас уязвимыми.
Однажды ночью в 3 часа утра взвод был вызван на помощь другим морским пехотинцам, находившимся в нескольких милях от нас. Они загрузились в свои машины и уехали, но оставили четырех человек, чтобы помочь обеспечить охранение вместе с нашей снайперской командой. Когда дом опустел, мы все поднялись на крышу, потому что это было лучшее место для обеспечения безопасности. Я не мог не думать о том, что атака врага неизбежна, поэтому на крыше я направил снайперскую винтовку.50-го калибра вниз по лестнице, ожидая, что кто-нибудь попытается к нам подкрасться. Мы расставили ловушки по всей территории, ведущей к нашему дому, и были готовы застрелить любого, кто попытается нас заполучить. Но ничего не произошло, и через несколько часов взвод вернулся.
Утром пятнадцатого дня пришло время покидать это место. Стокли и я были рады, что эта операция закончилась, и мы стали на шаг ближе к США. Другие снайперские команды уже находились на базе. Я был рад услышать, что на базу мы будем выдвигаться через город, и это означало, что поездка займет всего около тридцати минут, по сравнению с двенадцатичасовой поездкой, которая потребовалась нам, чтобы добраться сюда. Когда колонна ехала через город, иракцы стояли у дороги. Они были не очень дружелюбны, но мне было все равно. Они могли бросать в нас камни и показывать нам подошвы своих сандалий, но я больше не собирался видеть эту заброшенную Богом страну. Морские пехотинцы тоже вышли на улицы, но они были начеку и прикрывали нас, пока мы проезжали. Поездка длилась двадцать минут. На базе я не мог дождаться душа и горячей еды. Оставив свое снаряжение в нашем спальном блоке, я вместе с лейтенантом из взвода LAR отправился на доклад в штаб батальона, но только когда мы вошли внутрь, я обратил внимание на наш зловонный запах. Майор, который нас встретил, тоже это заметил.
— Кто убил мальчика? — был его первый вопрос.