Двое людей в кузове пикапа были легко различимы. Один был одет в грязную светло-коричневую рубашку и черные брюки. Он стоял спиной к команде и, подогнув колени, работал над трубой. Второй человек был одет в чистую белую рубашку и стоял ближе всех к кабине. Мемо перевел перекрестие прицела на центр светло-коричневой рубашки, сделал глубокий вдох, в результате чего перекрестие опустилось ниже пикапа, а затем поднялось, когда он выдохнул, и снова остановилось на иракце. Обычно при нажатии на спусковой крючок отдача может оказаться неожиданной, что и произошло с Мемо. Через несколько мгновений после выстрела и снайпер, и его наблюдатель заметили попадание. Пуля упала перед машиной, но находилась точно на одной линии визирования с целью. Сержант не стал дожидаться, пока люди сдвинутся с места. Он скорректировал прицел и, прицелившись прямо над головой того же человека, произвел второй выстрел. Когда в него попала пуля, мужчина в светло-коричневой рубашке упал вперед на трубу. Снайпер, естественно, дослал в патронник еще один патрон и прицелился в человека в белой рубашке. Тот смотрел на своего напарника сверху вниз, когда Мемо выстрелил. Третья пуля пробила белую рубашку и вошла в верхнюю часть туловища мужчины, отбросив его назад. Упав на кабину пикапа, человек потянулся к своей груди.
Морпехи, находившиеся в комнатах, услышали стрельбу и запросили по рации снайперскую команду. Паскьюти попытался привлечь внимание Мемо, но тот был сосредоточен на последней цели. Когда второй человек упал, из пикапа вылез водитель и с удивленным видом подошел к кузову. Мемо наблюдал его сбоку и думал, что иракец побежит к линии деревьев, но вместо этого тот бросился к водительскому сиденью. Далеко уйти ему не удалось, потому что в тот момент, когда он поднял ногу, чтобы забраться в кабину, снайпер выстрелил. Человек упал на землю, но все-таки сумел вскарабкаться в кабину. Мемо задумался, был ли он ранен или просто испугался, и вскоре пикап начал двигаться вперед. Морпех прицелился в место, где, по его мнению, можно было попасть в голову, и выстрелил. Через несколько мгновений машина остановилась.
К этому времени в батальоне уже кричали по рации, вызывая команду. Паскьюти сообщил, что они завалили трех человек четырьмя выстрелами, но в батальоне хотели, чтобы команда прервала задание и вернулась в жилой комплекс. Мемо был в восторге, и Паскьюти поздравил его. Оба снайпера собрали свое снаряжение и через несколько минут уже патрулировали, быстро возвращаясь к штабу. Они передвигались вдоль дороги, по обеим сторонам которой стояли дома, и когда до позиций оставалось 200 метров, Мемо взял у Паскьюти гарнитуру и запросил разрешение на выход к своим войскам. Но как только он закончил говорить, морпех с пулеметом открыл по ним огонь. Снайперы прислонились к стене и были в ярости от того, что по ним стреляют свои же. Вдруг мимо них пролетела граната РПГ и разорвалась рядом с жилым домом.
Стало понятно, что они оказались зажаты между охранением и гранатометчиками повстанцев. Первым среагировал Паскьюти. Он начал стрелять из-за спины Мемо, когда тот повернулся, взял в руки свою M-16 и открыл огонь по трем людям с РПГ, стоявшим возле пикапа. Паскьюти сообщил напарнику, что охранение в апартаментах хочет, чтобы снайперы отошли, потому что они находятся на линии огня. Мемо продолжал стрелять, пока не ранил двоих боевиков. Когда снайперы отошли в переулок и скрылись из виду, они услышали, как открыли огонь морпехи из квартир.
После того как снайперская команда вернулась на базу, Мемо с гордостью сообщил офицеру, что минометный расчет уничтожен. Для осмотра пикапа был выслан патруль. Человек в грязной коричневой рубашке был поражен в шею, иракец в чистой белой рубашке — в грудь, а водителю пуля попала в подмышку. Все трое истекли кровью, а в кузове пикапа морские пехотинцы нашли десять минометных мин и опорную плиту для минометной трубы, но сама труба отсутствовала. После этого по апартаментам минометный огонь не велся еще около шести недель.
Неделю спустя снайперская команда находилась в здании к востоку от жилого дома. Они надеялись поймать в засаду повстанцев, которые обстреливали грузовики со снабжением, возвращавшиеся с передовой к жилому дому. Они также следили за прибытием к повстанцам подкреплений. Говорили, что враг будет пробираться в город через открытую пустыню, поэтому в город не должны были въезжать машины.