Когда он осторожно вошел в дверь, дом огласился грохотом выстрелов. Небольшой коридор, где он оказался, заволокла легкая дымка, и что-то ударилось о стену рядом с ним, покатившись к его ногам. Когда снайпер понял, что это граната, сердце замерло. Откатившись назад, пытаясь спастись от взрыва, он столкнулся с пехотинцами, стоявшими позади него, но успел повернуться, прежде чем правую сторону его тела пронзили осколки. От сотрясения у него заложило уши, и это оказалось даже хуже, чем пульсация в ногах и руках. Потрясенный, Мемо понял, что остальные все еще находятся в доме, и бросился обратно внутрь.
Миновав коридор, он увидел слева лестницу, ведущую на второй этаж, а справа — комнату и стену. У подножия лестницы лежало четверо раненых морпехов, которые приняли на себя бóльшую часть взрыва гранаты и осколков. Они все еще обменивались выстрелами с повстанцами, которые находились не более чем в десяти футах от них выше на лестничной площадке. Мемо, не теряя времени, открыл огонь из своего дробовика, взглянув на ногу одного из морпехов, чья униформа была пропитана кровью — боец был тяжело ранен.
Сержант крикнул, чтобы его прикрыли, а сам стал лихорадочно стрелять из дробовика. Другие люди бросились в дом и начали вытаскивать раненых морпехов из здания, пока сержант с еще одним морпехом удерживали повстанцев на расстоянии. Вскоре боевики исчезли из поля зрения Мемо, но по-прежнему могли простреливать коридор, ведущий к входной двери. Им удалось не допустить морских пехотинцев в дом, тем самым заперев снайпера и другого бойца внутри. Несколько повстанцев вбегали и выбегали из дверного проема, бесцельно стреляя и уворачиваясь от пуль Мемо. Вскоре сержант оказался прижатым к стене, которая находилась в десяти футах от основания лестницы. В перерывах между стрельбой он слышал, как люди на втором этаже неоднократно выкрикивают: «Аллах Акбар!».
Двое морских пехотинцев, оставшись в доме одни, не знали, сколько боевиков находится наверху. Мемо даже пожалел, что не взял с собой винтовку M-16. Дробовик отлично подходил для стрельбы на близких дистанциях, но на расстоянии свыше пяти ярдов дробь, пригодная для сбития замков, рассеивалась и не оказывала достаточного убойного воздействия на цель. А пули противника легко пробивали стену, находившуюся всего в нескольких футах от Мемо. Во время затишья в стрельбе, другой морпех помчался к лестнице и забросил вверх гранату, пока снайпер прикрывал его. Осколочная граната M67 имеет запал с задержкой 3–5 секунд, и Мемо задался вопросом, не забыл ли морпех взвести ее или придержать, давая запалу сработать, прежде чем бросить ее, чтобы противник не смог использовать ее против них. Ответ на этот вопрос он получил, когда граната отскочила вниз по лестнице.
Следующие несколько секунд прошли как в замедленной съемке. В голове сержанта пронеслось миллион мыслей. Ему хотелось выбежать из комнаты, но по дверному проему стреляли враги. Когда граната спикировала в их сторону, Мемо потянул другого морпеха за заднюю часть бронежилета, пытаясь увести его от взрыва, но через мгновение их обоих накрыло.
Перед взрывом сержант успел опустить голову и удержаться на ногах, но тут же почувствовал, как осколки посекли ему лицо и ноги. Потом он понял, что из его ушей сочится что-то теплое, а звон в голове стал невыносимым. Открыв глаза, он обнаружил рядом с собой морского пехотинца, лежащего на земле. Тот смог подняться на ноги, но сказал, что у него, кажется, сломана нога. Им нужно было выбираться из дома, но повстанцы все еще прикрывали дверной проем и осыпали коридор пулями.