Сослуживцы смотрели на сержанта как на сумасшедшего. Мысль о том, чтобы использовать костюм «гилли» в городе, была нелепой. Кроме того, куст находился на открытой местности, и если кто-то их заметит, то достаточно будет одной гранаты, чтобы их уничтожить. Но Лонгория знал, что если они будут невидимы для посторонних глаз, то у них будут все шансы поймать плохих парней.
Следующей ночью команда отправилась на задание. Они добрались до с/х центра в полночь. В 02:00 Эндито и Лонгория облачились в костюмы «гилли» и отправились к кустарнику, оставив каски и бронежилеты на крыше. Лонгория использовал винтовку M40A3 с комбинированным (день/ночь) прицелом AN/PVS-10. Эндито шел впереди, так как у него была M-16.
Заползая в кустарник, они не ожидали увидеть колючки. Но шипы длиной в два дюйма вонзались в их руки и ноги, пока они пробирались под мелкими ветками. Несмотря на боль, Лонгорию больше забавлял его напарник. Эндито был расстроен тем, что ему пришлось в городе одевать костюм «гилли», лежать на самом видном месте, а теперь еще разбираться с колючками. Лонгория мог позволить себе постебаться над ним, потому что Эндито был его хорошим другом. Их вместе приняли в снайперский взвод, и теперь они были двумя старшими морпехами. Сержант уважал Эндито; он был хорошим стрелком и закончил снайперскую школу «лучшим стрелком» своего выпуска. Хотя официально снайперскую школу Лонгория не закончил, он трижды посещал курсы и был одним из самых опытных военнослужащих во взводе. А благодаря своим знаниям он был назначен командиром команды, включая нескольких «кабанов».
Корона и Финч держались поблизости, но не теряли бдительности. В кустарнике Лонгория и Эндито отложили оружие и по очереди отдыхали. Перед восходом Солнца по городу разнеслась череда молитв. С наступлением утра Лонгория спросил Корону, не видит ли он их, но снайперы прекрасно слились с кустарником, и план сработал.
К 07:30 по дороге понесся обычный поток машин. Кустарник находился настолько близко к дороге, что колыхался, когда мимо проезжали автомобили. Укрытые растительностью и полностью замаскированные в костюмах «гилли», Лонгория и Эндито оставались для проезжающих незамеченными. Оба вели наблюдение в противоположные стороны, высматривая что-нибудь подозрительное. Полоски рогожи на костюмах служили утеплителем, и Лонгория старался не задремать, когда Эндито потряс его за плечо.
— Эй, только что остановилось такси и из него что-то выбросили в окно, — доложил он.
Но все произошло настолько быстро, что определить, что это был за предмет, не удалось.
— Если они вернутся, дай мне знать, — ответил Лонгория.
Через пятнадцать минут такси вернулось. Съехав на обочину, машина остановилась фарами в сторону снайперов, находившихся всего в 150 метрах. Лонгория и Эндито, засевшие в кустах, внимательно наблюдали за ней. Первым из машины вышел водитель. Он подошел к передней части машины и открыл капот. Возможно, у машины были проблемы с двигателем, но Лонгория знал, что это мог быть и отвлекающий маневр, поэтому потянулся за снайперской винтовкой. Медленно и бесшумно он навел оружие, стараясь не зацепиться одеждой за колючки и не заставить куст подрагивать. Оперевшись щекой на приклад, Лонгория навел прицел на человека под капотом и сразу понял, как близко они находятся. Тело мужчины занимало бóльшую часть прицельной картинки, а голова напоминала баскетбольный мяч. Мгновением позже открылась задняя пассажирская дверь, и из нее вышел еще один человек. Он нервно стал у задней части машины, озираясь во все стороны. Лонгория наблюдал за ним, как вдруг задняя пассажирская дверь снова распахнулась, но в этот раз из нее никто не вышел — напротив, из-под двери высунулся человек, выставив лишь верхнюю часть тела. В руках у него была труба и какие-то провода. Когда он начал собирать предметы воедино, Лонгории только того и надо было для подтверждения своих подозрений.
— Я их уберу, — сказал он Эндито, но тот попросил его подождать, пока он не свяжется по рации и не получит разрешение на открытие огня. Это был типовой порядок действий.
Когда Эндито схватил рацию, Лонгория навел прицел на человека, свесившегося с заднего сиденья. Выстрелив в левую сторону, в верхнюю часть туловища, он попал бы в ребра и подмышку, надеясь поразить сердце. Он понимал, что лучше не дожидаться разрешения открыть огонь, потому что к тому времени, как они его получат, люди уже будут далеко.