В сумерках Финч поменялся местами с Короной, который заметил такси, остановившееся рядом с постом Национальной гвардии Ирака, всего в нескольких сотнях метров от него. Человек, сидевший за рулем, подъехал к иракскому комплексу и вернулся в машину; Корона спросил Финча, стóит ли им сообщить об этом выше, но морпехи решили не делать этого, потому что человек стоял достаточно недолго, чтобы что-то сделать, а если бы он задержался, то иракцы осветили бы его со своего поста.
В 22:00 снайперы собрали свое снаряжение и стали ждать эвакуации. Эвакуацией снайперов обычно занимался МШВ, или мобильный штурмовой взвод, которому не хотелось становиться «сидячими утками», держа свои машины на дороге в ожидании, пока снайперы выйдут из здания. Команда по умолчанию знала, что, когда «Хаммеры» приблизятся, они встретят их на дороге. Лонгория запрыгнул во вторую машину со стороны пассажира. Напротив него в кабину для охранения сел Лопес, а рядом с ним — Финч.
Пока морские пехотинцы ехали к базе, в городе было тихо. Лонгория наслаждался во время поездки дуновением ветерка, было приятно осознавать, что он выполнил очередное задание и теперь может расслабиться, когда вернется на базу. В трехстах метрах от «Боевой заставы» Финч попытался вызвать охрану, чтобы получить разрешение на возвращение на дружественную территорию, но как только он собрался заговорить, радиостанция снова замолчала. Лонгория размышлял о том, какой фильм он будет смотреть этой ночью, когда капрал заговорил.
— Сержант Лонгория, мне нужен ваш фонарик с красным светофильтром, чтобы осмотреть рацию, — произнес Финч, взволнованный тем, что ему снова придется иметь с ней дело.
Лонгория вспомнил, что тот лежит в его левом грузовом кармане. Держа правой рукой снайперскую винтовку за верхнюю часть ствола, сержант наклонился вперед, чтобы нащупать фонарик, но тут внезапно яркая вспышка озарила ночь и навсегда изменила его жизнь.
Машина затряслась, и сначала он был озадачен светом. Морпех ничего не слышал и не чувствовал, но сразу после взрыва его правая рука затекла. Посмотрев на своих товарищей по команде, он понял, что машина подорвалась на самодельном взрывном устройстве.
Финч сгорбился, затаив дыхание, когда «Хамви» сначала покатился, а потом замер. Он увидел вспышку, а затем его ударило о броню машины. Хотя раньше с ним такого не случалось, он подумал, что именно так, наверное, чувствует себя человек, которого сбила машина. Капрал ничего не слышал, кроме громкого звона, а когда приподнялся, из головы и лица хлынула кровь. Единственное, о чем он мог думать, — это о том, чтобы не снимать шлем.
Лопес был в кабине, когда взрыв сотряс «Хамви». Он услышал, как Финч что-то сказал по рации, и повернулся, чтобы посмотреть. Как раз в тот момент, когда он повернулся лицом вперед, прогремел взрыв, с силой откинув его голову назад, и это было похоже на удар ногой по лицу.
— Лонгория, я ранен, — произнес Лопес.
— Я тоже, — донеслось в ответ.
Лонгория сидел с ближайшей к СВУ стороне автомобиля. После взрыва он понял, что ранен, и в его голове пронеслась только одна мысль: «Как я буду теперь со всем этим жить?». Ему не хотелось быть одним из тех, на кого другие смотрят с жалостью и отвращением. Его тело испытывало шок, и пока боли он не чувствовал. Сержант понимал, что им нужно покинуть машину на случай обстрела, и крикнул, чтобы все выходили, но засада, которую они ждали, так и не случилась.
Ошеломленные морпехи выскочили из машины, а остальные собрались вокруг и спрашивали, не ранен ли кто. Лонгория почувствовал запах плоти и пороха от СВУ, и все это время он невольно держал руку поднятой. Во всей этой суматохе он не удосужился проверить свои раны, но, стоя в темноте, увидел повреждения.
От середины правого предплечья до пальцев его рука была разделена пополам. Взрыв расплавил кожу, и сквозь нее проступала кость. Когда шок прошел, он начал ощущать мучительную боль. Сержант не мог видеть средний, указательный и большой пальцы, а потом понял, что они провалились в рукав и трутся о локоть. Как только Лопес увидел, что Лонгория ранен, он отреагировал на боль своего собрата. Несмотря на то что в его лицо попали осколки, он сразу же пересел на водительское сиденье, а другие помогли раненому забраться назад. Не дожидаясь остальных машин, Лопес помчался к базе, надеясь спасти жизнь лучшего друга.