Эта охота поначалу ничем особенным не отличалась от остальных. Васнецов, совсем недавно потерявший своих друзей и членов его команды, не торопился подбирать новых людей. Исключением стала Екатерина. Так вышло, что его команда в составе четырех человек отправилась на ее спасение, а живыми вернулись только он сам и ещё один охотник, которого все звали Кузя за его увлечение кузнечным делом, хотя по паспорту имя совершенно другое. Два других хороших человека и отличных охотника на нечисть навсегда сгинули в глухой деревеньке где-то на севере области.
Зато спасенная девушка оказалась крепким орешком. Несломленная, даже после всего пережитого в плену у демона, она сама вызвалась стать охотником, пусть и не на передовой, а в качестве оператора, техника и ходячей энциклопедии обо всем мистическом. Катя поразила Васнецова и Кузю своими способностями и очень быстро стала ценнейшим членом команды.
Васнецов, который в последние годы сильно налегал на спиртное, ушел в завязку и серьезно взялся за подготовку к настоящей войне с потусторонним злом. Это было необходимо, потому что он знал то, о чем другие даже не догадывались. Однако он решил не говорить об этом до поры до времени. Слишком неточными и противоречивыми были его сведения, а расскажи он о своих догадках сейчас, это не изменит общей картины, а в депрессию вогнать может запросто. Вот только разброда и падения духа в рядах, своих подчиненных Пантелеймонович совсем не хотел.
Несколько весьма успешных вылазок они совершили в новом составе, даже денег заработали. Война войной, но жить-то как-то надо, и поэтому чаще всего они брались за работу по найму. Благо заказчики, желающие нанять борцов со злом, встречались на их пути всё чаще и чаще. Может, благодаря слухам, что легендарный Васнецов вернулся к охоте, а может, по другим причинам.
Впрочем, дела шли весьма успешно до того момента, пока однажды Васнецову не позвонил его старый знакомый егерь Валентин Иванович Егоров.
— Значит, Иваныч, говоришь, секта у вас в лесу завелась? — решил более подробно прояснить ситуацию Васнецов, когда он с командой прибыл в гости к егерю. Они все вместе сидели за столом, пили чай из лесных трав, а хозяин дымил папиросой, рассказывая свою историю.
— Да вот не знаю даже, Юр, тебе виднее будет,— ответил Егоров стряхивая пепел,— там в лесу место одно есть, развалины старой церквушки. Ума не приложу, когда ее там построили. Так вот я там когда был, перевернутые кресты видел да пентаграммы всякие. Поначалу думал —молодежь местная балуется, а потом мне ни с того ни с сего не по себе стало. Вот прям мороз по коже, и как будто кто-то меня вот-вот схватит. Я ведь охотник-то бывалый. Ну в смысле на дичь лесную, на медведя даже ходил не раз, и ничего, всякое бывало; но трусом последним я себя не считаю, а тут проняло… Я так оттуда улепетывал, аж пятки сверкали, да потом на квадроцикле гнал так, что чуть пару раз не перевернулся. На следующий день за самого себя стыдно стало. Думаю, привидится же хренотень всякая. Да вот только не привиделось, видимо.
Егоров затушил папиросу в пепельнице и продолжил:
— Через пару дней пришло сообщение, что в наших лесах охотник пропал. Ушел и на связь никак не выходит. Искали мы его, искали, да так и не нашли. Через месяц — уже два охотника сгинули. Группа искать их отправилась, да исчезли. Благо я с ними не пошел, а то и сам бы там остался. Тут уже слух пошел о том, что у нас что-то нехорошее в лесу завелось. Народ ездить к нам перестал совсем. Некоторые решили, что это большая стая волков, кто-то про свирепого медведя сказки сочинял, но я-то знаю, что кроме обычных хищников в мире есть вещи куда страшнее и опаснее. Ещё в нашей тайге и живности поубавилось, лес словно вымер. Я вот тут про тебя и вспомнил. Думаю, дай Юрке позвоню, он-то в этих делах спец. Может, и разрулит сложившуюся ситуевину.