Покачав головой, Фрина подпёрла щеку ладонью и мысленно продолжила:
«Да, он пугает, и всё же… совершенно точно в моём вкусе. Может, он и повёрнутый на своей работе фанатик, но при виде того, как его руки справляются и с заклинаниями, и с этими тварями, я думала совершенно не о том. Поэтому нам определённо не стоит больше видеться».
Кот задумчиво кивнул головой, проплывая под потолком аудитории (благо магов среди одногруппников девушки не наблюдалось), но затем опомнился, стряхнул с себя предсонную негу и плавно опустился прямо перед своей хозяйкой:
«Ты не хочешь видеться с человеком, поскольку он тебе нравится? Что-то новенькое в арсенале бесстрашной и всесильной волшебницы».
Пытаясь параллельно вести и конспект, и более-менее осмысленный диалог, Фрина ощущала, что упускает нечто важное в обоих аспектах своей деятельности. В итоге она дождалась, когда профессор закончит фразу, и только после объяснила коту свою не так давно сформировавшуюся позицию.
«Это доставит нам обоим только хлопот, учитывая и разницу в возрасте, и в положении, да и в целом… Он охотится на демонологов. Опасная и непростая работа, за которую в Ассоциации вряд ли доплачивают хотя бы пять лишних монет: рискуя всем, Алис не получает ничего. К чему усложнять и без того непростую ситуацию?»
Полосатик явно хотел оспорить каждые полслова, сказанные своей хозяйкой, однако времени на это ему не предоставили: прозвучал звонок, девушка не глядя сунула тетради в сумку и поспешно двинулась на следующую пару. Мысли об Алисе, оставшемся где-то за кадром, время от времени донимали её рассудок, мешая сосредоточиться, но пока наглый образ нового знакомого ничего не требовал от подневольной девушки, она позволяла ему задержаться в пределах собственного разума.
Исключительно временно, само собой.
«Тебе пришло письмо из Ассоциации», — отметил кот, внезапно материализовавшись у неё на плече.
Девушка удивлённо вздрогнула: дополнительные пять килограммов на плече более чем ощущались, особенно учитывая наличие сумки с книгами по магии на другом. Она едва ли не свалилась с лестницы — спасли вовремя оказавшиеся под рукой перила, за которые Фрина нервно ухватилась (вцепилась, словно в спасательный круг), и этим вызвала уже привычное хихиканье у одногруппниц. Последние не особенно жаловали девушку с того самого момента, как ей однажды поставили автомат, а из-за магических штучек, для людей кажущихся обычными странностями, со временем Фрина стала скорее изгоем, нежели центром группы.
Со вздохом оторвавшись от перил, она выпрямилась, отряхивая одежду… и столкнулась взглядом с одетой в розовое от и до девочкой с зонтиком, которая явно привлекала внимание буквально всех студентов, пересекающих холл.
«Чёрт. Бы. Её. Побрал», — Фрина нервно вцепилась в ремень сумки, пытаясь вспомнить, не обещала ли профессор Оллия (а именно она сейчас с ужасающе спокойным выражением лица изучала стены, потолок и вообще что угодно, но не пялящихся на неё незнакомцев) выпотрошить не самую послушную свою студентку при следующей встрече…
— Фриночка! — девочка с зонтиком распахнула объятия, словно бы приглашая ими обменяться, однако этот благородный жест вызывал только дрожь в коленях — все маги, проходившие курс по рисованию магических схем у Оллии, прекрасно знали, насколько обманчива чересчур розовая внешность этой «юной» девы.
— Здравствуйте… — хотя Фрина изо всех сил казалась стараться дружелюбной, выходило плохо. Одногруппники поглядывали на неё теперь скорее сочувствующе, пусть и с некоторым замешательством, а незнакомцы попросту отступали в стороны, освобождая дорогу.
Само собой, объятиями не закончилось: профессор Оллия вежливо взяла новую спутницу под руку, демонстративно широко улыбнулась и повела свою жертву к выходу. Как и всегда, члены Ассоциации (а особенно — местные преподаватели) вообще не заботились о человеческих делах вроде занятий, и тем более слово «расписание» значило для них не больше, чем комариный писк.
Фрина не пыталась даже сопротивляться.
Вместе с профессором, на которую ничуть не вежливо косились буквально все, кому не лень, они преодолели несколько кварталов, оказавшись в таких местах, посещать которые в одиночку девушка считала не слишком безопасным, а затем вошли в ближайшую до ужаса розовую кофейню. Столик, само собой, был зарезервирован — Фрине оставалось только осторожно опуститься на розовый пуфик. Она очень старалась улыбаться, однако чувствовала, что порой губы слишком уж нервно подёргиваются, выдавая беспокойство, потому в конце концов бросила эту затею.