Охота была довольно популярна среди американцев. Ходили даже слухи, что скоро она станет действовать на законной основе, особенно после того, как Конгресс принял Акт нормализации самоубийства, согласно которому добровольный уход из жизни перестал классифицироваться как уголовное преступление, если совершался в собственном доме и не нарушал гражданских прав других людей.
- Не знаю, - задумчиво произнес Блэквелл. - Мысль о том, что можно выйти на улицу и убить незнакомого тебе человека, довольно привлекательна - но какое отношение это может иметь к Клэр?
- Некоторое, - ответил Симмонс. - Обычно для Охоты мы проводим случайный отбор среди добровольцев. Но в последнее время из-за некоторого дисбаланса в соотношении Охотник/Жертва, а также учитывая ту социальную роль, которую мы играем в обществе, наша организация решила несколько расширить программу за счет уничтожения убийц, террористов и профессиональных наемников, у которых имеются друзья в высших сферах Именно эти люди ответственны за смерть вашей жены.
- Но убийцы Клэр мертвы, - возразил Блэквелл.
- Да, но только те, кто нажимал на спусковой крючок. А что вы скажете о том классе людей, которые, оставаясь в тени, управляют политическими и экономическими убийствами?
- Вы хотите сказать, что я смогу охотиться на людей, которые устроили бойню в Париже?
- Не на них конкретно, но на тех, кто занят подобной работой. Дело в том, что осуществление личной мести не может быть целью Охоты.
Блэквелл обдумал слова Симмонса и нашел идею довольно привлекательной. Ему действительно хотелось кого-то убить, и особенное удовлетворение ему принесло бы убийство человека, виновного в смерти Клэр. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и то, что его самого могли убить. Но зачем думать о негативных факторах, пока еще ничего не началось?
- Ладно, - сказал Блэквелл. - Меня это привлекает. Я хочу узнать побольше о вашей организации.
- Отлично! - сказал Симмонс. - Почему бы вам не посетить одно из наших секретных собраний, посмотреть, как мы работаем, и принять окончательное решение?
- Хорошо, - согласился Блэквелл. - Куда я должен пойти?
- О, этого я вам сказать не могу, - улыбнулся Симмонс. - Сами понимаете тайна! Но мы позвоним вам через день или два и все обговорим.
- Идет, - ответил Блэквелл. - Я полагаю, у вас есть мой рабочий телефон?
- Разумеется. - Симмонс пожал руку Блэквеллу, - Рад был познакомиться.
Блэквелл проводил гостя до двери и отпер замки. Симмонс растворился в ночи. Приключение началось.
Глава 5
В ту судьбоносную осень Фрэнк Блэквелл работал внештатным редактором в "Эльсинор Пресс", небольшом издательстве, размещавшемся на 23-й улице недалеко от 7-й авеню. Симмонс позвонил ему туда через два дня и продиктовал адрес на углу 60-й улицы и 9-й авеню. Они договорились встретиться в восемь часов.
До Коламбус-Серкус Блэквелл доехал на метро. Так как время еще позволяло, он зашел в закусочную "Кэжун" на углу 58-й улицы и Бродвея, где съел сандвич с креветками по-гавайски, пакетик жареного картофеля и выпил чашку кофе. Затем отправился по указанному адресу.
Перед новым многоквартирным домом Блэквелл в замешательстве остановился, не зная, что делать дальше. Но тут дверца стоявшего неподалеку автомобиля отворилась, и оттуда вышел темнокожий мужчина с длинными бакенбардами и в шоферской униформе.
- Мистер Блэквелл?
- Да.
- Я шофер. Меня прислал мистер Симмонс. Пожалуйста, садитесь в машину.
- Но Симмонс велел мне прийти сюда, - сказал Блэквелл, указывая на здание.
- О, это только первый этап. Безопасность, сами понимаете. Остаток пути вы проделаете со мной.
- Остаток пути куда?
- Туда, где вас ожидает мистер Симмонс и другие. Блэквелл почувствовал легкое раздражение.
- К чему такая таинственность? Неужели это необходимо?
Шофер печально улыбнулся:
- Видите ли, сэр, мы ведь секретная организация.
- А... Ну ладно, - сказал Блэквелл, устраиваясь на заднем сиденье кадиллака. - И куда же мы направляемся?
- В Джерси, - ответил шофер, поправляя пальцем тугой накрахмаленный воротничок-стойку, врезавшийся в шею.
- Господи, - вздохнул Блэквелл. Шофер нажал на газ, и автомобиль резко тронулся с места в сторону Линкольновского туннеля.
В начале августа 1827 года Джон Фэрли Тодд, племянник недавно скончавшегося Томаса Джефферсона, бродил по Аппалачским горам.
Это было довольно популярное занятие в те далекие дни. Он начал свой поход в Монтеселло, штат Нью-Джерси, откуда направился на юг с рюкзаком и альпенштоком. Тодд пересек горный хребет Киттатайни, вышел к Делаварскому каньону и продолжил свой путь в сторону беспорядочно разбросанных Фрэнклинских высот.
Через некоторое время он наткнулся на ущелье между двумя скалистыми холмами. Там, где соединялись два пласта породы, под буйной растительностью Тодд, геолог-любитель и известный молодой адвокат из Кэмдема, обнаружил узкую расщелину, ведущую в глубь земли. Он сделал запись о находке в своем дневнике, назвав ее довольно романтично "глубокой, зияющей раной на холме, поросшем кедровником", хотя кроме сосен и елей там ничего не росло. До сих пор этот дневник является самым ценным экспонатом в Охотничьих архивах.
Тодд стал спускаться. В косых лучах солнца плясали пылинки. По мере погружения Тодда в "мрачное циклопическое чрево земных глубин" становилось все темнее и темнее. Наконец он очутился в огромной пещере, расположенной глубоко под землей. Стены пещеры покрывал светящийся лишайник, от которого исходило "светло-голубое мерцание, загадочное и таинственное".
Изумленно озираясь по сторонам, Тодд вспомнил слова своего знаменитого дядюшки, которые тот произнес 4 июля 1826 года, за неделю до своей кончины:
"Пока что эта страна, мой мальчик, находится на гребне успеха, и здесь можно жить счастливо и свободно. Но ростки справедливой власти люди часто затаптывают в грязь в погоне за прибылью. Кто знает, может, уже недалек тот день, когда людям доброй воли понадобится прибежище, где они смогут собраться и разработать планы борьбы против интервенции или подлого заговора внутри страны. Если тебе когда-либо удастся найти подобное место, положи все силы, чтобы сохранить его расположение в тайне до тех дней, когда потребность в нем не даст о себе знать".