— Ай? — лицо аватары корабля удивленно-растерянно вытянулось. Ну, насколько позволяли мимические возможности манекена.
— А ты кого думала увидеть? Этого недоумка, с которым меня предала? Ну, Рубина, как тебе Лукарио как капитан? Живешь в золоте, я посмотрю, как он и обещал, — недобро усмехнувшись, Айял обвел окружающие его интерьеры театральным жестом, — И эфирные машины, наверняка, у тебя теперь до имперского медицинского стандарта доведены. Молодец Лукарио! Настоящий волк! Не то, что я, глупый старый Айял.
— Ай, ты неправильно все понял… — попыталась оправдаться растерявшаяся корабль (а подначка про эфирные машины была, действительно, злой: Юстиция, разумеется, гонадами своих служащих рисковать не намерена, и всем каторжанам-кораблям доводит состояние эфирных машин до уровня флотских требований).
— Да? Я тебя не знаю, шлюшка ты моя, нос в сторону золота разворачивающая? Или, может быть, Лук — не гандондон перештопанный? Не он, после того, как нас с Холдом на Верный Путь высадили, являлся над нами глумиться, и все о вашем заговоре растрепал? — волк прищурился в сторону аватары корабля. И Шейле этот взгляд очень не понравился — как у виверны на того, кого она сейчас сожрет.
Судя по мимике (и нервному молчанию) аватары, корабль это тоже заметила, и испугалась.
— Правильно думаешь, — подтверждающе кивнул аватаре волк, — А теперь, хоть думать это и не твое, подумай о том, что нам делать. А я послушаю. И Гончая послушает, и еще парочка серьезных кораблей и фуррей.
— С тобой Гончая? — еле выдавила из себя корабль.
— Со мной много кто. Я без вас, недоумков, не пропаду. Сама видишь: не сгнил я на той планетке — в каюте моей бывшей корабля стою, и поражаюсь тому, как вы все промотать и профукать с этим фигляром умудрились, — волк гадливо-недовольно фыркнул на аватару, — Так, что делать будем, Рубина?
— Я на все согласна! Приказывай, капитан, — то ли корабль впала в истерику, то ли ума у нее, действительно, немного, но она попыталась изобразить из себя образцовую преданность и настоящую женскую радость. Шейле стыдно было смотреть на это лицедейство.
— Я тебе больше не капитан, шлюшка ты моя ненаглядная. Капитан у тебя теперь вон тот регулятор, что с нами приходил. И, как по мне, самый тот он для тебя капитан, — Айял отстегнул с пояса кисет, достал заранее набитую трубку, и закурил. Курить без разрешения корабля в ее же каюте — верх хамства. Но, видимо, это хамство было намеренным, — Раз у тебя самой ума не хватает, то скажу тебе я. У нас к тебе претензии. Сама знаешь какие и по какому поводу. Метка у меня с собой. Но парни в нашей компании в этот раз подобрались толковые, деловые, и не против забыть твои выходки, если звон будет громким.
— Кап… Ай, я — каторжанка! У меня ничего нет! — испуг корабля было ничем не замаскировать.
— Ошибаешься. Рубина, можешь считать это последним одолжением с моей стороны — больше я твой железный хвост спасать не буду. Стар я уже для этого, на покой мне пора — новые поколения толковых ребят воспитывать, да собственной внучатой крови радоваться, — мохнатый экс-пират с видимым удовольствием затянулся, и выпустил струйку дыма в сторону аватары своей бывшей корабля, — Есть дельце, где можно чем поживиться, но нужны наши с тобой старые журналы. У тебя в архиве они, наверняка, есть — Лук слишком ленив и недалек, чтобы их уничтожить или спрятать, когда вас регуляторы вязали. А для ребят это чистое золото. Так что, тебе мое предложение: копируешь журналы — я выбрасываю метку в утилизатор, и больше за тобой никаких долгов перед вольными фурри нет. По рукам?
— А мне с этого что-то перепадет? — неуверенно-испуганно облизнула губы аватара Рубиновой Стремления. Жест был донельзя фуррячим и кораблям не свойственным — видимо, шхуна переняла его у своего экипажа.
— Рубина, ты — шлюха и дура. Я тебе это уже не первый раз говорю, — волк слегка приподнял клапан поясного кошелька (там мелькнуло что-то черное — не разобрать), и многозначительно взглянул на аватару. Та нервно «сглотнула».
— Я согласна. Мне, точно, все счета спишут? — если бы аватара Рубиновой Стремления была фурри, то Шейла бы увидела то, как нос волчицы бледнеет.
— Точно. Ни одна подлюка не вякнет. Сам спишу, под мое слово. Оно еще кое-чего весит, — уверено кивнул аватаре волк, снова затягиваясь, — Так, снова: по рукам?
— По рукам, — все еще испуганно кивнула мохнатому марионетка корабля.