— «Глубокая,» — подумал к Шейле Сокол, с любопытством освещая головным фонарем глубины раны, у края которой он остановился, — «По-моему, это рубка.»
— «Пожалуй, соглашусь: похоже на мостик,» — согласилась с раптором Шейла, различая в луче фонаря остатки чего-то, напоминающего один из наблюдательных постов мостика, — «Выверни шею посильнее. Я хочу рассмотреть получше.»
— «Могла бы и сама,» — мысленно хмыкнул Сокол, хватаясь передними лапами за край раны, и выворачивая голову так, чтобы через пробитую в теле охотника глубокую щель капитан смогла разглядеть хоть что-то, — «Хорошо его ударили: пробиты и обшивка, и капсула, и наружный технический отсек.»
— «Да уж, повезло бритворогу,» — Шейла мысленно прикинула вектор удара, что нанес эту рану, и изменила свою точку зрения, — «Знаешь, нет. Ему не повезло. Он бил как надо: угол удара и угол выхода близки к тридцати. Вряд ли нормальный бритворог стал бы так ровно считать — у него же ярость и другие звериные эмоции. Ладно, здесь мы снаружи больше ничего не увидим. Двигаем дальше.»
— «Куда?» — тут же поинтересовался раптор.
— «Вдоль по спине. Будем смотреть во встреченные раны,» — мысленно распорядилась Шейла, и тут же пояснила, — «Не нравится мне эта рана. Хочу посмотреть на другие.»
— «Тебя понял, капитан. Двигаю,» — похоже, Сокола тоже одолевали сомнения по поводу ранений погибшего охотника.
Раптор отпустил край пролома, и осторожно двинулся вдоль спины корабля к его хвосту. Пока не достиг рваной раны у спинного плавника. Там он остановился, и, закрепившись, снова заглянул в прореху в чужом корпусе.
— «Кажется, реактор. И, по-моему, он у Белого Призрака, минимум, парный,» — прокомментировал увиденное Сокол Солнца. В ране белел погнутый и поцарапанный но не пробитый металл защитной оболочки какого-то из критических отсеков. И выбор таких невелик: реакторы, капсула корабля, боевая рубка и основные отсеки системы жизнеобеспечения. Но, судя по стойкости бронеплиты и глубине залегания отсека, это реактор.
— «И опять углы удара и выхода под тридцать. Какая-то странная стабильность,» — поделилась с кораблем Шейла, — «Двигаем дальше.»
И раптор двинулся, остановившись лишь перед широкой и длинной раной, образованной слиянием нескольких разрывов поменьше, что начинались от таза охотника и недолго продлевались на его хвост. И уж эти-то ранения были предельно понятны: бритвороги, очевидно, сначала повредили кабель кинетического эмиттера, а потом заметили изменения в характере плавания раненного охотника, и начали бить в открывшееся слабое место, безнадежно раскромсав сам кабель и взломав один из кинетических генераторов. Вряд ли на Белом Призраке не было вспомогательного (все-таки, боевой корабль), но кабель в бою не заменишь. Так что, и этого хватило для того исхода, что вот прямо сейчас наблюдали экипаж-раптор.
— «И опять правильные углы удара,» — посетовал Сокол, разглядывая остатки того, что некогда двигало его сородича в субэфире.
— «Правильные,» — согласилась Шейла, наконец-то сообразив, что ей они напоминают, — «Будто промысловики наносили, добывая какого-нибудь ценного пустотного зверя: удары широкие, нацеленные на быстрый уход и причинение обширных ран. Не бойцы — время не экономили, хотели измотать. К тому же, подход как к монстру пустоты, который может истекать жидкостям, а не как к кораблю.»
— «Это бритвороги,» — напомнил Сокол, все еще продолжая изучать рану охотника.
— «Позже решим,» — не стала спорить Шейла, и скомандовала, — «Переползаем на брюхо. Там тоже, вроде, ран хватает.»
— «Как скажешь,» — хмыкнул Сокол, и начал движение.
На брюхе погибшего корабля ран было много, но особого интереса они собой не представляли. Наносили их, конечно, в прежней, странной для бритворогов, манере, но атаковавшие, явно, понятия не имели о том, как устроены корабли: били в необитаемый трюм, который теперь был изрезан вдоль и поперек, но почти никак не влиял на боевую живучесть корабля. Понимающий в корабельном деле хоть что-то не стал бы тратить время на атаку трюма. А вот дальше было интереснее: шея Белого Призрака оказалась вспорота снизу, а в ране застрял отломанный рог бритворога, что развеивало все сомнения на предмет того, кто же это убил охотника. Но подводило совершенно нерушимую базу под другой, очень неприятный, вопрос: «Что ж это за бритвороги такие, что смыслят в тактику и расчетливый бой?»