Что касается самой станции, то в ней даже следа торгового стандарта не было: свои размеры, свои конструкции, своя планировка. Оборудование, соответственно, тоже было совершенно несовместимо с торговым стандартом, а все надписи были сделаны на чужом языке, без пояснений на торговом. Хотя, больше всего наемные клинки поразил вышедший из строя реактор: реактор атомного распада! В космическую эру. Это даже не фронтирное нищебродство. Это идиотизм: у тебя есть более дешевый, удобный, простой и, главное, безопасный реактор холодного синтеза. Но, нет: ты пихаешь на свою станцию сложную, ненадежную, прожорливую, да еще и смердящую проникающим излучением хрень. Кстати, последнего заглохший реактор неизвестных идиотов давал столько, что Квотч наотрез отказался его обследовать: реактив в детекторных трубках менялся прямо на глазах — будто за пределами отклоняющего поля в системе неуравновешенной звезды. И, кстати, реактор именно заглох сам, а не его заглушили фурри. Судя по тому, что тела недодраконов успели разложиться до костяков, реактор работал и обеспечивал током системы обогрева и жизнеобеспечения еще какое-то время после смерти обитателей станции, дав микрофлоре приемлемые для ее жизни температуру и влажность. Сейчас, конечно, все уже замерзло, но остаточного тепло было еще достаточно для того, чтобы атмосфера станции даже и не думала замерзать и выпадать в осадок.
В общем, перед «Охотниками Аароны» был коллективный склеп без малейшего намека на то, кто его построил и где искать его настоящих владельцев. Делать тут наемникам больше было нечего. Так что, забрав образцы останков фурри, оборудования и тканей бритворога, кампания принялась собираться в обратный путь. Обследовать остальные тела было сочтено нерациональным: согласно данным еще самого первого эфирного сканирования, жизненной силы в них не было, а находки вряд ли могли дать что-то еще к исполнению контракта с кланом Корви. По крайней мере, Найрэ, как представитель семьи, принял это решение наемных мечей без малейших возражений.
Путь назад был долог. Как за счет того, что теперь Братец Хач буксировал пристыкованного к нему Белого Призрака, так и благодаря тому, что наемники решили на первых же более-менее подходящих верфях немного подлатать спасенный корабль. Счет, конечно же, был записан на клан Корви. Плюс, кто бы сомневался, их ожидали «Дрожание Эфира», которые сначала вновь пристроились вслед наемному охотнику, действуя на нервы одним своим присутствием, а потом и устроили безобразное разбирательство как раз на тех самых верфях, где было решено подлатать Белого Призрака. Шпики состряпали кляузу портовой страже, где намекнули на участие «Охотников Аароны» во всяких незаконных непотребствах, и потребовали разобраться в происхождении того корабля, что буксировал Братец Хач. Благо, на борту был Найрэ со всеми необходимыми бумагами. Так что, представитель семьи Корви благополучно разрешил конфликт с местной стражей, которая, вполне разумно, решила, что обвинять джентельдрейка Корви в краже охотника семьи Корви — верх идиотизма. Правда, самим «Дрожанию Эфира» за этот инцидент ничего не было. Они так сформулировали свою кляузу, что не подкопаешься: ни в чем они наемников напрямую не обвиняют, а только просят представителей Закона обратить внимание на странные действия наемной кампании. В общем, эти грифособаки продолжили совать свой клюв в дела «Охотников Аароны».
Зато, по возвращению к заказчику, кампанию ждали радушный прием и пышные чествования. Ну, и жирный кус, разумеется: ни патриархи Корви, ни сам Лаварэ обманывать не стали, и «Охотники Аароны» получили честный расчет. Что подняло наемным мечам настроение лучше всяких славословий, на которые заказчик и местная знать тоже не скупились. Заодно, комендант Лакари, тоже принимавший немалое участие во всем этом праздничном шуме-гаме, прозрачно намекнул, что он, как и обещал, известит остальных комендантов сектора о случившемся, и кампания теперь на особом счету у Флота.