— Лаварэ, ты — идиот. Ты даже представить не можешь, то, как твое буквоедство и приверженность традициям портит жизнь окружающим тебя драконам, — леди Аарона подняла голову из облака водяной пыли, и, открыв глаза, взглянула сначала на своего бывшего мужа, а потом — на сопровождающего его свидетеля, — Керрэ, скажи уже своему брату, что он — идиот. И чтобы называл меня, как прежде, Аарона, а не «леди Джууни». Мы с ним уже давно не те молодые драконы, что знакомились в доме моего клана.
— Аарона, ты сама знаешь, что это бесполезно. Особенно, с тех пор, как Лаварэ возглавил семью, — а вот второй дракон Корви происходящему откровенно веселился. Но и сказал еще кое-что, что не слишком вязалось с его веселым настроем, — На какое-то время…
— Леди Джууни, вы сами прекрасно знаете, что это невозможно. Существуют приличия, которые я обязан соблюдать, — слова джентельдрейка Лаварэ не только отвечали леди Аароне, но и, явно, должны были скрасть конец фразы его родственника.
— Лаварэ, что произошло? — леди Аарона, настороженно подобравшись, обратилась к своему экс-супругу, — Между нами большая обида, но знать я, все-таки, должна.
— Он сильно сдал. Из-за ваших размолвок: сначала гонялся за тобой, пытаясь вернуть, а в последние дни истратил остатки сил на то, чтобы дать тебе свободу, — перебил джентельдрейка Лаварэ, не дав и слова произнести, джентельдрейк Керрэ, — В начале нового месяца мы, патриархи Корви, собираемся для общесемейного совета, и низложим моего брата: он хорошо руководил семьей, но теперь ему пришло время отдохнуть и восстановиться. Пусть делами займется кто-то, у кого скопились силы и задор — семья вступает в новый период расцвета, и нам нужно встряхнуться, и в полную силу расправить крылья. Тебе это говорю, Аарона, потому, что ты нам не чужая, что бы Лаварэ теперь об этом ни выдумывал. Он, действительно, до сих пор неравнодушен к тебе.
— Очень тяжелой для меня манерой, — покачала головой леди Аарона, и следующее слово опять адресовала своему бывшему спутнику, — Лаварэ, это правда?
— Все так, леди Джууни. Вскоре я уступлю свое место тому, кого семья сочтет более достойным, — со странной готовностью ответил джентельдрейк Лаварэ. А еще Шейла подметила в нем вдруг появившуюся скованность.
— Я не об этом, — недовольно фыркнула леди Аарона, — Я о том, что ты сдал из-за меня. Правда?
— Нет, — твердо (и лживо, как почуяла Шейла) ответил джентельдрейк Лаварэ.
— Правда, — перебил его джентельдрейк Керрэ, и обратился к леди Аароне, — Аарона, зная твой нрав, мы всегда рады тебе. И будем отрицать перед Светом все, если ты решишь дать моему брату второй шанс.
— Второй раз замуж за Лаварэ? Нет, я — себе не враг. Второй раз я в этот капкан не попадусь, — веселость джентельдрейка Керрэ теперь передалась и леди Аароне, подарив ей какой-то небольшой заряд свежей энергии, — Но, если речь идет о том, что мой экс-супруг называет порочными связями, то… Я подумаю.
Шейла удивленно взглянула на леди Аарону.
— Все доблести, за какие я в юности полюбила Лаварэ, все еще при нем. Просто, я не ожидала, что он запрет меня в своем гареме. Не повторяй моих ошибок, леди Шейла: если тебе предстоит замужество, сначала наведи широкую справку о своем женихе, и не закрывай глаза на то, что ты в этой справке найдешь, — Шейле достался хитрый фырк ее покровительницы.
— Леди? — удивленно приподнял бровь джентельдрейк Керрэ.
— Леди? — ровно то же движение повторил и джентельдрейк Лаварэ.
— Не только у патриархов бывают планы, — теперь уже хитрое настроение леди Аароны обратилось к драконам.
— Леди гранд-капитан, мне бы тоже хотелось знать, — а вот Шейле эти слова настроение испортили.
— Всему свое время, капитан-раптор, — прищурилась на нее леди Аарона (Шейла знала это выражение: испытывает), — Выбор останется за тобой.
— Тогда я буду ожидать, леди гранд-капитан, — Шейла уклонилась от ответа по существу.
Впрочем, кажется, леди Аарону это не расстроило. И она вернулась к беседе со своим экс-мужем и его родственником. Беседа та затянулась надолго и не была проста, но теперь протекала в довольно дружеской атмосфере: похоже, джентельдрейк Лаварэ, действительно, отпустил свою самку. Что для Шейлы было странно, но внушало какой-то непонятный оптимизм уже в отношении собственной жизни.