— Под силу. Ты уже смог, — Марлоу улыбнулся непонятной отрешенной улыбкой. — В конце концов, у тебя всегда будут Элай и Дагон…
Дантаниэл в отчаянии вцепился в рукав жилетки Мэла.
— Ты не серьезно, — с надеждой сказал Дан глухим голосом. — При чем тут Эл и Даг? Мне нужен именно ты.
Мэл отвел со лба друга черные волосы.
— Я никогда не был серьезнее. Даже когда говорил, что тебе пора подстричься.
Дан изучал его широкие брови, его лицо так близко. Было так странно слышать подобное от Мэла. Всю их жизнь именно он был инициатором того, что им нужно оставаться вместе.
— Я не в силах тебя держать, — Данте обреченно опустил плечи. — Но если для тебя это что-то значит, я не хочу тебя терять.
— Ты не потеряешь, — Марлоу отрицательно помотал головой. — Если захочешь, конечно. Если что, ты всегда знаешь, где меня найти. Но на этом периоде нашей жизни, я думаю, нам лучше разойтись.
Он встал, сняв руки с плеч лучшего друга. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, только Данте непроизвольно вцепился в его запястье, все еще не веря, что это ему не снилось.
— Дан, — Мэл выразительно посмотрел вниз. — Я не могу оставить тебе на память всю руку. Максимум это может быть волосок.
— Ты такой придурок, Марлоу, — Дантаниэл, у которого жутко испортилось настроение, опустил нос в свою куртку.
— Возможно. Но я хочу попробовать поискать что-нибудь еще в этом мире. Вдруг в нем есть что-то, чего я еще не видел?
Дантаниэл молчал. Он знал, что самым верным сейчас было просто кинуться, сбить Мэла на землю, связать его, вызвать срочно Дагона с Элаем или уйти с Марлоу, плюнув на все. Сделать что угодно, лишь бы Мэл прекратил смотреть на него, как античная статуя.
Но он сидел и изучал его спину, не понимая, когда он проморгал еще один поворот не туда.
— Будь осторожнее. Апрентисы — существа, в корне меняющие твою жизнь, — хмыкнул Мэл и, хромая, скрылся в стороне дороги.
Дан вышел посмотреть, куда он делся: все, что он увидел, были лишь следы человека на снегу, которые через несколько метров менялись на кошачьи.
Элай и Дагон появились через несколько часов. За все это время Данте даже не сдвинулся с места. Этот выбор, данный ему, он не мог сделать сам. И сейчас даже лучшие друзья не могли ему помочь...
Все то же сырое и темное помещение обступало со всех сторон. Справа и слева доносился тихий шелест черных одежд, шорох камешков под ногами и тихие переговоры. Мики стоял на полу перед огромным алтарем, над которым возвышалась семифутовая фигура Луция.
— Микаэль Хаген Ривьера, — прочитал охотник слова клятвы на древнем языке. — Готов ли ты служить братству верой и правдой, защищать его, прикладывать все возможные усилия, чтобы поддерживать его тайну?
— Repromissionem*, — отозвался парень, цепляясь за края своей алой мантии.
Мики говорит: обещаю. Наш храбрый, но несколько недалекий мальчик решился.
— Обещаешь ли ты не щадить ни врагов, ни друзей, если они окажутся на стороне нечистых?
— Repromissionem.
— Обещаешь ли ты не таить секретов от братства, ибо любое отступление карается смертью?
— Repromissionem.
Скайлер довольно взирала на обряд посвящения из-за плеча черного священника. Она знала, что юноша примет присягу. Его пылающий взгляд выдавал отчаяние и готовность на все.
— Ты обещаешь исполнять любую работу, которую бы ни поручило тебе братство?
— Repromissionem.
— Подайте мне мой меч, — обратился Луций к стоявшему за его спиной Конраду. — Ввести сюда ведьму.
Двое человек рывком подняли Мики на ноги прежде, чем он успел завершить последний слог. Он задыхался, пот градом катил по лбу и щекам. Парень огляделся и посмотрел вверх — на узкий готичный балкончик, опоясывающий изнутри все помещение. Катария Монтойя, Риджвуд Годой — все они были здесь. Больше сотни охотников собрались из разных уголков света, чтобы посмотреть на обращение новенького. Мики уже знал некоторых из них, а они все прибывали и прибывали, заполняя своими телами пространство узкого каменного выступа.
Вдруг от темной стены медленно отделилась тень. Два рослых хантера втащили в зал маленькую фигурку, закованную в кандалы. Мики на секунду прозрел. Ее светлые волосы показались ему отдаленно знакомыми, а серые глаза смотрели с болью и сожалением, будто ждали, что все это окажется неправдой. Она так напомнила кого-то…
— Лусия Хемидиссет, двадцать семь лет. Держит лавочку редких товаров, при обыске обнаружилась ведовская литература и книги черной магии.
Мики удивленно смотрел на девочку. Она была маленькая и хрупкая, как первый весенний цветок, со светлой кожей и яркими веснушками. Кто бы мог подумать, что такая, как она, может тронуть кого-то хоть пальцем?
— Твои сомнения понятны, — кивнула Скайлер. — Но помни о своей сестре. Она могла бы жить, если бы не эти твари. Ведьмам никогда нельзя доверять!
— Прошу, не делайте этого, — тихо прошептала девочка с заметным французским акцентом. — Я никому не делаю зла. Я только хотела помочь своей маме, она очень болеет...
Подошедший Луций наотмашь ударил ее по лицу.
— Молчи, прислужница Дьявола! Иначе это будут твои последние слова.
Сделав это, охотник вложил в руку мальчишки тяжелый меч.
— Твоя первая жертва. Если бить наотмашь, голова отлетит сразу. Ты должен будешь выпить ее кровь.
— Что? Но я… Не… — глаза Мики в ужасе расширились.
— Ты принес присягу, — напомнила Скайлер и сложила на груди руки.
Толпа свешивалась со всех сторон, и вдруг свечи вспыхнули ярче. Молоденькая девушка дрожала в руках своих карателей, а охотники взирали сверху, расположившись, словно в одной из лучших лож в театре: они все чуяли свежую кровь. Сомнения делали лицо Мики похожим на каменную маску, Скайлер же не спускала с парня глаз, настойчиво ожидая его действий.
Мики неуверенно занес меч. Он не знал, чем будет лучше тех, кто ходил по улицам и уносил жизни невинных людей, ведь эта девушка ничего не сделала ему, но почему-то его душа отозвалась без страха, с каким-то иным чувством, подобным тому, которое испытывали зрители, глядя на волшебное театральное действо, в окружении хрупких декораций. Словно мистическое таинство, вышедшее из недр веков, должно было совершиться прямо сейчас.
Луций взмахнул черным плащом и отошел, ступая как медведь, вызывая в толпе невольные возгласы, вздохи и благоговейный шепот.
— Помни. Если ты не сделаешь этого, это сделает кто-то за тебя, — напомнил он, оставляя мальчишку одного перед выбором. — Но последствия могут быть непредсказуемы.
И тогда Мики шагнул. Перед внутренним взором полыхнуло и погасло лицо Лиз: милые рыжие кудряшки, как тугие пружинки, дернулись и застыли во времени. Вложив в удар всю свою силу и бешенство, Мики напомнил себе, что, переступив через эту смерть, он получит доступ к клану охотников, которые помогут ему выследить настоящую тварь.
Удар. Тихий вскрик боли, не прошедший дальше барабанных перепонок.
С тихим чавканьем оторвалось что-то. Отделяясь от тела, светлая голова медленно накренилась и отпала от шеи, повисая на лоскутке кожи. Кровь, как магма, брызгала наружу, выплескиваясь толчками из обмякшего тела. Разрубленные светлые волосы осыпались на пол светлой соломкой.
Свет чуть погас. Толпа молчала. Луций сделал шаг. Забрав из рук Скайлер серебристый кубок, он подставил его под струйки тянущейся жидкости.
Холодный металл коснулся пальцев Мики.
— Пей.
Парень машинально сжал тонкую ножку пальцами. Осталось всего ничего до завершения. Злая смелость придавала сил. Он мог сделать что-то, помочь очистить мир от холеры, убийц и извергов.
Мики сделал глоток, потом еще… Он не стал допивать до конца: соленая и противная, кровь потекла в горло и нос, наполняя отвратительной тяжестью желудок.
Мики выплюнул все обратно, сгибаясь в три погибели. Двое охотников справа и слева снова подхватили его под руки.