— Ну вот. Опоздали. — Дагон с сомнением посмотрел на остатки толстовки.— Ну ладно. На Марлоу не обращай внимания. У него это называется “теплый прием”.
И снова визгливый хохот двух блондинов, хотя Эмбер уже не слушал их. Он смотрел в другом направлении. На земле, чуть ближе к огню, лежал черноволосый парень. Одежды на нем почти не осталось, лишь жалкая тряпочка заматывала бедра. Он был бледен и выглядел скорее как мертвый, чем живой, но не узнать его оказалось невозможно.
Это был он. Те самые черты. Тот самый разворот плеч. Те самые руки, которые срывали с одежду с жертв, как незначительную бумажку. Эм болезненно отвернулся. Ему не хотелось смотреть на эту мразь потому, что воспоминания все еще жили в его памяти.
— Что? — не понял Дагон. — Тебя его вид смущает или что? Он вообще часто ходит в чем мать родила. Скажи спасибо, что мы его прикрыли, а то из-за его превращений все шмотки лопаются.
— Делай, что тебе нужно быстрее, — прохрипел Эмбер.
Трое ворлоков хищно посмотрели друг на друга. Мэл достал из-за пояса уже знакомый заколдованный нож.
— Мудрое решение. Иди сюда, мальчишка.
Эмбер помедлил. Ему было очень страшно, а в голове почему-то всплывали немногочисленные просмотренные фильмы о кровавых жертвоприношениях. Поневоле вспомнились кадры из «Кладбища домашних животных», Эм даже представил себе кривую табличку, с нарочитой ошибкой, болтающуюся при входе. Это был последний фильм который он посмотрел, возможно, в прямом смысле этого слова.
Марлоу терял терпение. Под его злобно блеснувшим взглядом, человеку пришлось сделать шаг вперед. Эмбер свесил голову и двинулся к распростертому на земле телу.
Данте или как бы его ни звали действительно не подавал признаков жизни, а Эм обнаружил у себя очень двойственные чувства. Он ведь мог просто не отдавать свою кровь – убежать, отказаться, что угодно – только бы не позволять этой твари выжить. Но был ли тут выбор? Очень злой и задетый за живое Мэл нависал над ним, как палач, готовый на все, чтобы довести ритуал до конца.
— Ты хочешь добровольно отдать каплю крови? — он посмотрел на мальчишку сверху вниз.
Эмбер молча протянул ему руку.
— Ты должен это сказать! Запомни это: вся сила колдуна — в словах. Твои мысли не имеют и половину значения, — раздраженно изрек Марлоу.
— Да готов я, вашу мать! Не отпарывай всю кисть. Когда я уйду отсюда, я все еще планирую стать хирургом.
Челюсть Мэла немного сжалась от злости.
— Кто сказал тебе, что ты отсюда уйдешь? Вставай на колени.
Эмбер не хотел стоять под острием с опущенной головой и не видеть при этом ничего.
— Я кому сказал? — рявкнул Мэл и выбросил вперед руку, делая в воздухе царапающее движение, как будто сжимая когти.
Горло Эмбера тут же сдавило, как если бы кто-то накрутил ремень на его шею. Он задохнулся и против воли припал на одно колено рядом с обездвиженным Данте.
— Мэл, полегче. Добрая воля, — напомнил Элай, расслабленно куривший чуть в стороне. — А то не сработает.
Марлоу выругался на каком-то одному ему понятном наречии. Эмбер почувствовал, что его немного отпустило. Он еле дышал от страха.
— Руку, — новый приказ.
Мальчишка протянул ладонь.
— Да не так, идиот. Надо, чтобы твоя кровь попала ему в рот. Над лицом держи.
Миг — и клинок изо всей силы впился Эмберу в кожу, заставив парня застонать от боли. Марлоу нарочно воткнул острие очень глубоко и прокрутил, наслаждаясь болезненным выражением лица мальчишки.
— Я не обещал быть нежным, как юная дева, — довольно ощерился он.
Эмбер стиснул зубы, чтобы не издать ни звука. Пара рубиновых капель упала на губы черноволосого колдуна. Мэл приоткрыл ему рот и постарался сделать так, чтобы Данте глотнул.
— Сережку, — потребовал он, напряженно вглядываясь в лицо бессознательного друга.
Дрожащими пальцами, Эмбер долез до кармана и протянул Марлоу крошечный серебряный клык.
Острый коготь вырос на указательном пальце колдуна. Он сжал им мочку уха Дантаниэла, чтобы кончик прошел насквозь. Тот дернулся немного, а Мэл, приободренный тем, что Баррингтон впервые за последние сутки среагировал, вдел ему сережку в образовавшуюся кровоточащую дырочку.
— Прости брат. Пробьем тебе другую мочку. Старая уже не пригодна.
Эмбер, как зачарованный, смотрел на лицо парня. Ресницы Дантаниэла дрогнули.
Пара глаз, красный и синий, распахнулись, окинув всех присутствующих прозрачным взглядом. Он вряд ли на самом деле видел, что происходило вокруг. Его зрачки казались пустыми: подобные можно было наблюдать у тех, кто умирал клинической смертью, но затем ворлок сделал вдох, а за ним и еще один. Марлоу жадно следил за его движениями и понимал, что ритуал сработал. Великая Шакс, как всегда, оказалась права. Не было ничего сильнее, чем связь колдуна с его подопечным — она могла выпить всю силу и иссушить тело ворлока, как изюм, но так же могла снова налить его органы силой. Подобно токам, которые чувствует ребенок в утробе матери, создатель и его творение оставались на всю жизнь привязанными друг к другу. Марлоу знал это не понаслышке.
За их спинами Элай взял Дагона за руку и переплел его пальцы со своими. Они могли понять чувства Мэла — для него Данте был всегда особенным, ровно, как и наоборот.
Но теперь в их маленьком дуэте, кажется, образовались дополнения.
Глаза Данте приняли осмысленное выражение. Он посмотрел на Мэла, слегка улыбнувшись ему. А затем перевел взгляд на Эмбера. В зрачках его мелькнуло что-то. Красный глаз больше не показывал бесконечных картин убийств и мучений жертв, в нем, как на телевизоре с помехами, мелькнуло всего одно изображение. Переулок. Он, прижимающий к стене светлую голову.
Он узнал.
Это длилось всего секунду. После этого затылок его соприкоснулся со стылой землей. Ворлок снова лишился чувств. А Эмбер так и стоял на коленях парализованный этой жуткой картиной, ощущая, как будто невидимая ниточка тянула его существо, его взгляд к лежащему на земле парню. Странное ощущение.
Его ладони и ступни были ледяными. Поляна погрузилась в абсолютную тишину. Эмбер осторожно поднял голову, стараясь оторвать взгляд от страшного лица колдуна, лежавшего на земле. Все три ворлока странно смотрели прямо на мальчишку.
— Ну что ж, — предостерегающее шипение Мэла поползло по полянке, — инициация завершена. Что там у нас на повестке дня? Надо приготовить что-нибудь на ужин…
Эмбер понял, что это тот самый момент, когда настала пора срочно брать судьбу в свои руки.
— Et gelu, dum putas! — резко выкрикнул он знакомые слова. Он повторял и учил про себя всю дорогу как единственную молитву, способную помочь. В прошлый раз это сработало на ура и отбросило Марлоу на несколько шагов, не подвело оно и на этот раз: амулет на груди снова вспыхнул. Теперь все получилось значительно сильнее, а болт ледяной молнии громыхнул, как пушка, ослепив всех на поляне ядреной вспышкой.
Мэл оказался готов к случайностям. Он выставил руки, и заслонился, пробормотав заклинание огненной защиты, но это все равно сработало всего лишь наполовину. Его отшвырнуло на несколько метров, дав Эмберу то, что было сейчас нужнее всего: драгоценные секунды.
Когда Дагон, которому досталось чуть меньше, прекратил щуриться и смог проморгаться, мальчишки на полянке уже и след простыл. Удаляющийся звук его кроссовок отстукивал по мерзлой земле, затихая в направлении дорожки.
На Марлоу же было страшно посмотреть. Он медленно поднялся с земли. Взгляд его сверкал как у разъяренного Дьявола. Он отряхнул колени и одернул жилетку, заодно не забыв поправить волосы.
— Это. Было. Последнее. Что. Он. Сделал. В своей. Никчемной. Жизни.
Черты Марлоу начали медленно смягчаться, как будто он был все еще заморожен. Огромная черная пантера, в которую превратился ворлок, приготовилась разорвать вновь обращенного апрентиса на кровавые лоскуты.
— Ядреный чертополох, я уж и забыл, какими мощными могут быть неуравновешенные новички, которые не соизмеряют свои силы с тем, что они хотят получить, — заметил Элай, вытряхивая иней из своих светлых прядей.