Эмбер сглотнул. Еще бы. Марлоу действовал аккуратно и тихо, как кошка, несмотря на то, что устроил погром, достойный стада обезумевших носорогов.
— Но должно же хоть что-то было остаться? — недоумению миссис Морриган не находилось предела.
— По всем признакам. Ваша дверь как будто взорвана, — мистер Ривьера согласно потер подбородок. — Но Эмили, поверь мне, ничего. Магия.
Эмбер за их спиной достал вторую чашку, но и она со звоном загремела на пол.
— Дорогой, может, не надо бить сразу всю посуду? — миссис Морриган задумчиво обернулась на сына.
— Дядя Эмбер такой странный, — крошка Лиз тоже заинтересовалась его поведением. — Пап, а ты заметил, какие у него глаза? Ну точно как у нашей Марсии.
Сиамская кошка Мики показалась Эму крайне обличительным сравнением, но к счастью, никто не обратил внимания на слова ребенка.
— Это неприлично, Лиз, обсуждать людей, тем более при них, — снова сделал замечание мистер Ривьера. Он задумчиво посмотрел на дочку и адресовал следующие слова уже Эмили: — В таком городе и детей-то страшно одних отпускать. Я все время звоню Мики, чтобы он предупреждал, где он есть. Ты же знаешь его девушку, Райли?
— Да, конечно. Очень милая девочка. Они заходили к нам как-то все вместе.
— Ну так вот, не знаю, в курсе ты или нет, у нее недавно двоюродную сестру убили зверским образом. И точно так же, никаких следов. Я боюсь, как бы до нас не докатилось. Тот городок находится всего в паре десятков миль от нас.
Эмбер непроизвольно вцепился в столешницу. Его опасения сбывались с ураганной скоростью:
— Да что ты, какой кошмар. Бедная девочка… Ты знаешь, ведь на Эмбера недавно …
— Мам! — парень поспешно прервал ее признание. — При чем тут это? Мы собирались только рассказать о нападении на мою комнату!
— Дядя Эмбер? Зачем тебе столько льда? — Лиз снова мастерски отвлекла внимание взрослых.
— Черт… — тихо выругался Эм и обернулся. На кухонной тумбочке громоздилась целая гора кристально чистых кубиков.
Все снова воззрились на него. Эм поспешно встал так, чтобы закрыть своим телом вид на собственное произведение.
— Это я достал… из морозилки. Собирался охладить сок, — на ходу выкрутился он. — Я к тому что… Хаген, вы же не думаете, что это все связано? Нападение на наш дом, все эти пропавшие люди?
— Я не имею понятия, что мне думать, Эмбер. Я знаю только одно: в этом городе происходит что-то странное. А мне даже не с чего начать расследование. Для начала, отсутствуют люди. Ну или хотя бы их трупы. То есть нет никакого преступления.
Эм в ужасе передернулся. Эмили же продолжала сверлить сына странным взглядом. На секунду ей показалось, что Эмбер знает что-то, при том намного больше, чем он рассказывал. Парень быстро спрятал взгляд. Он резкими движениями принялся устранять последствия ледяной катастрофы. Потряхивая огненно-рыжими кудряшками, Лиз подбежала к нему и протянула печенье.
— Держи, дядя Эмбер. Сьешь печеньку, и тебе станет немного веселее, — радостно улыбнулась девочка.
— Спасибо, кнопка, — Эм невесело улыбнулся ей в ответ. Если бы все было действительно так просто, как в детстве…
Парень терся на кухне до последнего. Он нарочито медленно убрал лед, со скоростью улитки налил себе сока, повозился для виду с милашкой Лиз, и все это ради того, чтобы не пропустить ни слова из разговора матери с мистером Ривьерой. С каждым словом полицейского и новыми деталями его рассказа нехорошее ощущение все сильнее шевелилось под лопатками. Почему-то Эмбер знал, что за пропажами стояла небезызвестная ему компания из четырех человек, которые временно обосновали свой маленький шалашик в лесопарке. Ему, как никому другому, это было очевидно, но высказать свои подозрения вслух он, разумеется, не мог. Офицер Хаген ушел через полчаса, взяв за руку Лиз и обреченно свесив голову. Он выглядел действительно уставшим и вымотанным. На вопрос Эмбера, можно ли ему наконец снова воспользоваться своей комнатой, полицейский ответил, что он не видел в этом никакого греха. Все фотографии хранились в участке, а следов все равно обнаружить не удалось. Хотя бы что-то хорошее в его визите все же нашлось. Эмбер отправился наверх. Эмили пробыла дома недолго, так и не получив ответа на свой вопрос. Она поджала губы, еще раз задумчиво посмотрела на сына и все же спросила его:
— Эмбер… ты уверен, что не хочешь ничего мне рассказать?
— Рассказать о чем? — он опустил голову и прикинулся клиническим идиотом.
— Почему-то мне кажется, что ты недоговариваешь…
Молчание. И снова проклятый червь совести, который грызет изнутри ходы и от которого так сложно избавиться. Поговорка о том, что все тайное становится явным рано или поздно, была известна Эмберу. Но так же он знал и другую: счастье в неведении. Он не догадывался, насколько ему еще хватит сил водить мать и полицию за нос, но пока это получалось, он собирался придерживаться тактики.
Еще брезжила крошечная надежда, что ворлоки оставят их жизнь и больше не вернутся разрушать ее.
— Мам, что я могу знать? Я так же, как и ты, услышал сегодня впервые всю эту информацию, — самоуничтожаясь, соврал парень. Его рука сжалась на перилах, пока он проделывал путь наверх.
— Ну смотри. Меня не оставляет впечатление, что тебя гложет что-то.
— Я… убираться пойду. Ты опять на работу?
— Да. Мне жаль, что Хаген ничего не нашел… Но, может, скоро это все выйдет на чистую воду.
— Может, — Эмбер уже скрылся из виду. — Пока, мам. Я у себя буду.
Через пять минут он уже услышал скрип шин ее старенькой Хонды. Эмили уехала, а ее сын так и остался наедине со своей бурлящей совестью и единственным желанием — овладеть как можно скорее новыми силами, чтобы всякие ледяные происшествия больше не заставали его врасплох. Он задумчиво осмотрел погром. Мокрый пол вспучился в тех местах, где подтаявший лед образовал глубокие лужи. Книги, упавшие со стеллажа, разбухли. Теперь их страницы напоминали скорее вату, чем бумагу. В слегка подсохшей, но все еще видимой воде плавали различные предметы — ручки, тетради, даже безнадежно испорченный пульт от маленького телевизора. Эмбер вздохнул и принялся за устранение катастрофы. Он возился пару часов, пока спину не начало ломить от бесконечных телодвижений и попыток отдраить пол от пятен гари. Ничего не помогало.
В конце парень плюнул и устало привалился к ножке кровати, сев на задницу.
— Какой смысл быть колдуном, если ты должен заниматься всем этим? — ворчливо заметил он и отбросил тряпку.
Эм утомленно прислушался к себе, а заодно и к тишине дома. Дагон говорил, что от этой силы будет сложно отказаться. Но пока все, что чувствовал Эмбер, было лишь легкой дрожью и ощущением чего-то инородного, живущего внутри. Ему поневоле вспомнились происшествия не такой уж большой давности. Его затянувшиеся, как на собаке, раны. Частичная блокировка памяти. И еще этот подозрительный ритуал, после которого стало как будто бы сложнее управлять внутренними порывами. Эмбер покосился на пистолет. Он принес его в комнату и положил на столе. Это вроде как успокаивало. Жаль, что оружие не всегда находилось под рукой. Нужно было научиться как-то защищать себя без его помощи.
— Ладно… Надеюсь, ничего плохого не случится, если я попробую, — выдохнул он и посмотрел на свои ладони. — Ведь срабатывало уже? И пока еще я не стал наркоманом, зависящим от магии.
Он решил начать с простенького.
— Нуу… Отмой все! — Эм указал рукой на тряпку, сам не зная, чего ожидал. Скорее, это должно было произойти, как в мультиках: ветошь сама по себе запорхает и отдраит ему все комнату. Но ничего не изменилось, а легкий запах гари все еще щекотал нос.
— Ну? Мэл сказал, вся сила в словах… Так и чего? Вставай! Работум! Дисциплине, арбайтен, хенде хох!
Ничего. Парень задумчиво почесался. Возможно, все дело в интонации, которой все это произносилось, он читал подобное в книгах о Гарри Поттере.
— Вставаре! Двигус! Шевелиум! Может, уже оживешь хоть на секунду?